Потому что достали

Можно выиграть все так называемые выборы, сняв неугодных кандидатов и неугодные списки кандидатов, «прикопавшись» к якобы «неправильным» подписям в их поддержку или просто нужным образом посчитав голоса. Можно вообще отменить выборы за их непредсказуемостью – не только губернаторов, но уже и мэров. Можно даже начальников подъездов (ТСЖ) начать назначать напрямую президентским указом.

Можно подобрать парламент такой, что там от «остроты» дискуссий мухи дохнут на лету, зато предсказуемость голосований 120-процентная, причем можно видеть, как одни и те же люди голосуют за одно и тут же переголосовывают противоположным образом, если на то будет соответствующее указание.

Можно зачистить политическую поляну так, чтобы на ней не выросло ничего в течение десятилетий, кроме того, что искусственно насаждается сверху.

Можно будет эту поляну показывать потом отдельным иноземным экспертам по «редким землям» типа России и с некоторой долей участливости сокрушаться: мол, помилуйте, ну какая же тут может быть оппозиция, никого ж нету, даже и поговорить-то, поспорить – и то не с кем.

Можно сотворить на полностью подконтрольном ТВ такую виртуальную реальность, которая будет только радовать глаз и вселять уверенность — из нее ни за что не захочется выходить наружу.

Можно рассадить по всей стране преданных наместников, толком не представляющих, чем именно и как именно им поручено управлять, и сосредоточенных лишь на том, чтобы как можно быстрее и успешнее капитализировать полученную должность. Собственно, капитализация должностей уже нынче стала повальной, и в этом смысле, наверное, давно уже вся система государственной власти в России не пребывала в столь прогнившем и порочном состоянии. Хотя, конечно, можно говорить о том, что это на самом деле есть вертикаль власти и власть эта – народ любящая и народом любимая.

Еще можно делать вид, что мы либо уже вышли, либо вот-вот выйдем из кризиса и что страна куда-то там развивается, что жить станет все лучше, и лучше, и лучше. Не говоря о том, что веселее.

А потом вдруг тысячи человек (это почему-то всегда оказывается именно «вдруг») выходят на улицу — и у них случаются драки с милицией, а также случаются погромы. И это вроде бы должно уже, наконец, показать, что в стране что-то по очень большому счету не так. Власти вроде бы где-то интуитивно и сами чувствуют, что что-то не так. Едва численность протестующих (особенно если протестуют буйно) превышает размер небольшой толпы, которую можно легко и безболезненно оттеснить в метро (почему-то у правоохранителей принято оттеснять в этих случаях толпу в метро) или пересажать в «воронки», как к толпе выходят разговаривать. Только тогда наступает осознание, что со взбунтовавшимся «гражданским обществом» нужно поговорить и по крайней мере сделать вид, что ты его слушаешь. Спешат доложить о «принятых мерах», как в случае на Манежной пару дней назад доложили, что наконец поймали третьего участника драки на Кронштадтском бульваре, во время которой кавказцами был убит русский — толпа именно так восприняла контекст преступления, и контекст этот национальный. Ранее к людям, перекрывшим по этому поводу Ленинградку, выходил начальник московского ОМОНа — в субботу на Манежной уже начальник ГУВД. Кто выйдет следующим?

Можно, конечно, говорить, что эта толпа – «пьяные фанаты». Но это будет некоторое пропагандистское лукавство. Потому что на площади они оказались вовсе не по той причине, что они «пьяные фанаты», а потому, что организации фанатов просто лучше организованы, а к ним уже присоединились другие. Почему?

И еще: почему власти разговаривают лишь с теми, кто выходит на улицу?

Потому что в воздухе уже давно разлито: «Достали!» Так называемые фанаты лишь сфокусировали то раздражение, которое копится в людях и которое прорывается то в стрельбу из «травматики» во время автодорожных разборок, то в драки с инородцами или просто чужаками, а то и в уличные беспорядки.

Потому что ну нельзя столько врать и воровать. Потому что так называемая элита не может вести себя столь вызывающе и презрительно по отношению ко всем остальным: если бы это были оккупанты, то это было бы по-своему еще понятно, так ведь они же вроде как не оккупанты и даже не инопланетяне. Потому что не только невозможно более терпеть беззаконие, вернее разное применение одних и тех же законов к разным людям, а это уже привело почти к полному параличу политических и общественных институтов: ничего толком не работает, правила не исполняются, нельзя добиться порой элементарных вещей. Потому что отношения России с Кавказом выстроены неправильно, и об этом уже нельзя не говорить: это не могут быть отношения выплат, словно мы в чем-то виноваты навеки, в разных формах всевозможных контрибуций, которые не достаются обычным людям, а тут же разворовываются местными главарями. Вместо того чтобы выстраивать нормальную жизнь в рамках пока еще единой страны на основе хотя бы того уровня взаимного (!) уважения, каковое существовало еще лет тридцать назад. Впрочем, так ли уж страна едина с этим регионом сегодня?

Солидарность по национальному признаку, скажет иной комментатор, далеко не самая высшая и совершенная форма самоорганизации общества. Однако солидарность по национальному признаку начинается тогда, когда нация чувствует себя обиженной, лишенной перспектив и возможностей – в том числе избирательным применением законов, нескрываемой продажностью полностью отчужденной от страны бюрократии, бесстыдной кичливостью так называемой элиты, «феодалами» с мигалками на дорогах, обнаглевшими бандитами, как своими, так и, в частности, с юга, давно побратавшимися с прогнившими силами так называемого правопорядка. К тому же, перефразируя классика, можно еще заметить: другой солидарности у нас для вас нет. Пока, во всяком случае. Тем более что вон сразу какая повышенная «чуткость» к «озабоченностям» протестующих. И ведь понятно почему. Потому что самый великий страх власти вот какой: а ну как эти «люди с улицы» так войдут во вкус, что вместо простых и понятных лозунгов «бей чернож…х» начнут кричать уже другие, согласно тому длинному списку вопросов, которые накопились у обывателей. И тогда разговаривать с этими людьми будет гораздо труднее, чем манипулировать выборами.