Вопреки

Немало в нашей стране людей, которые живут и занимаются тем, что им по душе, что называется, вопреки. То есть условий никаких, палок в колеса, в основном от власти, сколько угодно, в зависти и нелюбви соседей хоть купайся, а он, человек этот, все тянет-потянет и даже иногда и вытянуть может.

Например, познакомился я недавно с одним фермером из Тверской области по имени Олег Гурковский. Было это аккурат в те дни, когда политическая тусовска вкупе с ФСО горячо и даже гневно обсуждала историю попадания якобы в тарелку Тверскому губернатору Зеленину червяка на кремлевском обеде. Но это чистое совпадение, уже кто-кто, а червяк тут совершенно ни при чем. Хотя сам выбор тем для широких и, главное, оживленных общественных дискуссий, конечно, примечателен. Других-то проблем нет.

Сам Гурковский, вообще-то, из Москвы, хотя нынешним своим видом никак на москвича не тянет — ну крестьянин и крестьянин. Разве что видно, что не пьет человек. И еще когда в разговор что-нибудь по-английски или по-французски не вставляет. Фермером он стал лет 20 назад, а до этого был по части связи, один из основателей сотовой компании МСС, если кто сейчас такую помнит. Продал акции и вложил в сельское дело: козы, овцы, свиньи, ну и так далее. Тогда у многих еще не выветрился романтический реформаторский флер, казалось, что, мол, все стало можно и все стало достижимо. Многие ли, вернись они сейчас в те времена, снова сделали бы все то же самое?

История его «успеха» — каких, наверное, тысячи и тысячи во всей стране. Хотя есть истории успехов и без всяких кавычек, я уверен. Землю в собственность оформить, разумеется, ему не дают, хотя вначале говорили: ты давай начинать фермерствовать, а мы посмотрим. Он начал, они смотрели. Потом они присмотрелись и стали сами землю оформлять — на себя, разумеется. Крестьянские паи в округе скупались по пять гектаров тысяч за 10. Рублей, разумеется. Такие передвижные пункты с деньгами, «юристами» и бухгалтерами, наверное, объехали давно уже все места в стране, где земля представляет хоть какую-то ценность. Не с точки зрения сельского хозяйства, разумеется, — что за ерунда так думать в наше время, когда смысл в окупаемости видится не далее чем с полугодичным горизонтом, — а с точки зрения земельной спекуляции. Тверская область, если кто забыл, это еще и земли типа «Завидово». Там сотка хорошо шла до кризиса. Тоже до десятки доходила, но уже не рублей. В этом смысле фермер Гурковский для вовлеченных в процесс людей в своих судебных потугах и хождениях по всяким кабинетам с просьбой разрешить ему землицу оформить был, конечно, донельзя смешным персонажем.

А еще, говорят, тверские чиновники и чиновницы очень любили повторять одну и ту же фразу: «не-е, мы московским землю не даем…». А сами тверские между тем в очередь отнюдь не строились. Чтоб фермерами стать. Фермерство — оно, знаете ли, сильно отвлекает от созерцания жизни. А у нас, как известно, особенно в Нечерноземье, практически каждый потенциально принц датский, когда дойдет до определенной кондиции, по силе осмысления невнятной сущности окружающего бытия. Вопрос же «пить или не пить?» в самой своей постановке странен для тех мест. Как говорит сам Олег Гурковский, если бы он смог залезть на близлежащую водокачку и окинуть взором окрест на 30—40 километров, то не увидел бы ни одного не то что фермерского хозяйства, но и вообще ни одного сколь-либо уверенно стоящего на ногах.

Разве что некоторые из аборигенов сильнее других упорствовали в своем нежелании продавать браткам свои доставшиеся от советской власти наделы. Но аргумент на сей случай был всегда один, и его всегда было достаточно: таких сжигали. У кого амбар (что по-своему даже гуманно), а у кого, из числа сильно несговорчивых, и дом могли подпалить. Гурковского не спалили лишь по счастливой случайности: сама же бюрократия его и спасла. Поскольку ему землю оформить так и не дали, то и взять ее у него было весьма юридически проблематично. Хотя он по привычке, когда уезжал из дома, собаку с собой всегда норовил взять. Потому как жалко, если сожгут ее заживо. Или убьют.

Есть в этой ситуации и другая неприятная сторона: никаких кредитов, как обещают всякий раз приходящие и уходящие министры сельского хозяйства, а также перманентный Путин, ему никакой Россельхозбанк не дает. Потому что надо землю под кредит закладывать, и никак иначе.

А еще Гурковский придумал, как задешево, но добротно строить дороги. Не хайвеи, конечно, а грунтовые, коих в той же Тверской области далеко не к каждой деревне есть. Вот к ближайшей к нему не было. Он было попытался как-то организовать оставшихся там живых людей: мол, давайте скинемся, сделаем кооператив, построим дорогу, а пускать по ней будем только тех, кто вложился. Нетрудно ведь представить, что ему ответили наши соотечественники (кто-нибудь когда-нибудь из читателей пытался их организовать для какого-то кооперативного или коллективного дела, особенно по части «скинуться на общее»?). Они ответили ему примерно то же самое, что защитники неприкосновенности в нынешнем виде Пушкинской площади в Москве, не желающие там никакой развязки и подземной парковки: мол, это привлечет лишние потоки транспорта. Или в исполнении деревенских из Тверской области это звучал примерно так: вот построим дорогу — так понаедут тут всякие дачники, и нам житья не станет. То есть лучше без дороги. Лучше вообще ничего не строить и ничего не менять. Нигде и никогда.

Тогда он построил дорогу сам. По собственной придуманной технологии и с помощью за свой счет купленной техники. Благо с техникой у нас в среднерусской полосе не проблема — ее сколько хочешь по полям валяется, а можно купить и не бесхозную, но по цене металлолома. Ибо не нужна она никому.

Полтора километра грунтовки (держится исправно уже несколько лет) обошлись фермеру Гурковскому в 40 тысяч рублей (я не поверил цифре, переспросил даже). После чего объявились местные власти. С претензиями — мол, как же так, почему дорога не согласована как положено (а все ведь догадываются, как положено и сколько должно быть «положено»). А также с науськиванием к аборигенам: он, мол, не имеет никакого такого права вас ограничивать в передвижении по этой дороге, пусть вы в нее и не вложились ни копейкой, ни трудовыми усилиями. Все-таки живет в нашей власти, согласитесь, глубинное, привитое еще большевиками и продразверсткой чувство неизбывного коллективизма и поистине христианской справедливости.

Он еще потом стал, наивный, по этим же властям ходить с предложениями и чертежами: предлагал свою технологию недорогого строительства грунтовых дорог. Заодно и завод бы загрузил местный, который все равно простаивает и спивается. Но кому ж, как говорится, интересны такие расценки дорожного строительства, чтоб полтора километра да по 40 тысяч рублей? Помните ведь сакраментальное — «а где ж маржа»?

Я слушал-слушал его рассказы, да и спрашиваю: вот, к примеру, был один еще случай, похожий на ваш, когда один такой же «энтузиаст» то ли в Воронежской области, то ли во Владимирской маялся-маялся, а потом устал, подался в Финляндию, где сейчас успешно фермерствует, причем даже от налогов освобожден года на два. А вы, мол, чего же не уедете, неужто не предлагали? Он говорит — предлагали. Но в Израиль. А я не хочу, здесь потому как моя страна.

А я еще тогда подумал: может, и правильно, потому как тут к своим «палестинцам» он вроде уже попривык, а к тамошним еще привыкать придется. К тому же наш человек иногда так сильно привыкает жить и работать «вопреки», что убери ему эти препятствия — и жизнь его станет донельзя скучной. Хоть в «гамлеты» иди да и спивайся от скуки и непротивления злу насилием.