Все не по конкурсу

Старшеклассники живо обсуждают итоги университетской олимпиады: самая большая тупица блестяще «выиграла» сначала историческую, потом – по некоей, лично мне неуловимой в своей предметной сути «глобалистике». Одноклассники ее допытывают – почем, мол, платила, кто и когда тебе «слил» вопросы? Она не «колется», но ей все равно не верят, ибо ее реальные, всем в школе известные «знания» никак не «бьются» с блестящими результатами всероссийской олимпиады. Среди родителей школьных выпускников ползают упорные слухи, что надо – и можно! – теперь «покупать» именно олимпиады, причем такая гнусь распространяется лишь про университетские конкурсы на некоторых гуманитарных факультетах, а про конкурсы «вышки» (ВШЭ) почему-то подобного слышать пока не довелось. Зато туда, а также в другие престижные московские вузы попозже подвалят в большом числе липовые победители всяческих олимпиад южных регионов страны, а также получатели 100- балльных результатов по ЕГЭ из тех мест, где начальство само поощряет получение высоких результатов по ЕГЭ практически любой ценой (равно как они там же и покупаются, в отличие от Москвы, где это сделать много крат труднее), отождествляя это с успехами своего руководства (высокие региональные результаты ЕГЭ даже официально считаются одним из критериев работы губернатора, выработанных кремлевской администрацией). В некоторых столичных семьях даже обмениваются такими рецептами успехов: послать чадо на обучение на последний школьный год к родственникам в какую-нибудь N…скую область, где на селе две школы и одна другую «проверяет» по ЕГЭ, да еще учителя в открытую стараются пособить своим. Говорят, высокий балл практически гарантирован.

За поступление куда там, говорите, дама, дочь декана, взяла 35 тысяч евро («старыми» еще, до греческого коллапса)? На факультет госуправления МГУ имени, прости господи, Ломоносова. Гляньте по случаю, ради любопытства, какие там рядом запаркованы машины – преподавателей и студентов. «Ботаники» обычно на таких не ездят. Это все «тачки» будущей управленческой элиты страны. В этой части у нее – отменный вкус сызмальства. Что касается «элиты» нынешней, то все чаще и чаще с разных сторон приходится слышать единодушные отзывы про то, что страной по большей части управляют троечники.

Меритократия нынче совсем не в почете, искаженные критерии «успеха» и карьеры закладываются с ранней молодости. Главный отборочный принцип чаще всего даже не деньги (как, рассказывают, на одном блатном новообразованном факультете, где сессия стоит «десятку гринов»), а «свой или чужой», поскольку со «своим» — питерским, родственником, сватом, братом, коллегой по детсаду — только и можно продираться по жизни от малого бабла к большому сквозь чащобу коррумпированных понятий в джунглях, где практически никогда не работают формальные, писаные законы и правила. А работают – неписаные.

По собеседованию, честному конкурсу или через кадровые агентства подбирают себе работников на приличные должности лишь те, кто уже, как правило, предварительно поспрашивал всех родных, знакомых и близких на предмет, нет ли у них какого своего человечка на примете. Приход на какое-либо руководящее место нового лица до банальности часто выливается в формальную зачистку так называемой «старой команды» — но не потому, что члены ее плохие профессионалы, плохо справляются или будут плохо справляться с новыми грандиозными задачами, а лишь потому, что они не свои, а чужие. Критерии эффективности и профессионализма становятся практически неуловимыми, они более не ценятся – девальвированы — в обществе, а постулат «работай усердно и хорошо – и тебе непременно воздастся по заслугам» утрачивает смысл. Среди людей деятельных, активных все больше распространяется апатия – мол, все равно упорным честным трудом ничего в этой стране не добиться. И они не добиваются, не пытаются уже даже, не горят на работе, лишь отбывают номер.

Чаще всего обычно приводят в пример бизнес. Типичная схема такова: строит-строит какой-нибудь Чичваркин свое дело с нуля, потом где-то что-то у него не срослось с ментами, прокурорами, санэпидемстанцией, налоговой, мэрскими или губернаторскими, или просто кто-то сильный и алчный положил глаз на перспективный бизнес – и все, приговор выписан, рано или поздно он будет приведен в исполнение. Либо отнимут, либо заставят делиться. Честным и усердным быть не просто невыгодно – по большому счету, бесперспективно.

Такие истории стали банальностью, но они плодятся не только в бизнесе. Что, в тех же СМИ, скажете, лучше что ли? Был в газете, журнале, на телеканале, на радиостанции один начальник, потом собственнику (что, когда и как, насколько честно он купил – это отдельная протяжная песня) что-то где-то клюнуло в одно место – дай-ка, мол, поменяю, устрою эдакую «движуху». Причем чаще всего и «политика» даже ни при чем, а просто захотелось, как говорится, перемен на ровном месте. И тогда один случайно выбранный «манагер» меняет другого, по сути, такого же. Стало лучше? По большей части или в лучшем случае осталось так же. Потому как никто давно уже внятно не знает и не понимает, что такое это самое «лучше» — в бизнесе, в государственном или муниципальном управлении, в СМИ, медицине, театральном искусстве, транспорте или дорожном, жилищном строительстве, охране правопорядка, борьбе с террористами и шпионами¸ в создании нано- или побольше размерами технологий и инноваций, проведении внешнеполитического курса в отношении той или иной страны, строительстве трубопроводов. В науке, в конце концов. Вы посмотрите, кто сейчас занимается этой самой наукой – либо отдельные молодые чудаки с иссякающим энтузиазмом за 8–20 тысяч рублей в месяц, либо те, кому за 50 – за 60. Через лет пять, не позже, там будет пустыня. Такого в российской науке не было никогда за всю ее историю.

Но перечень таких «выморочных» пространств и сфер нашей жизни не ограничивается только наукой, его можно продолжать очень долго. Над ними над всеми висит безразличие, неверие, апатия, разочарование. Зачем все, если нет честных правил игры, если в жизни, конкуренции, карьере, профессии, в политике побеждает отнюдь не сильнейший? Одни троечники, попавшие непонятно как и за что на руководящие должности, тасуют других троечников. Тасуют по принципу «редуцирования элиты» — чтобы подчиненный был, во-первых, желательно, свой, а во-вторых, был бы, не дай бог, не сильнее, не умнее собственного начальника.

Что остается активным, молодым, ищущим, деятельным людям, тому самому креативному классу, на который, в теории, могла бы опереться русская национальная модернизация? Резко ограниченная самореализация в быту – квартира, изобретательное, но, по большому счету, бессмысленное, демонстративное потребление, постройка и отделка дома, путешествия, компьютерные игры типа counter-strike или офф-лайновые типа DozoR. Все это – внутри собственного маленького мирка, не выходя из него «в страну».

Еще – эмиграция. Внутренняя или туда, где можно пробиться и реализоваться в профессиональном или научном плане по реальным делам и заслугам.

Блат в России был всегда, как есть он в той или иной форме во всех других странах мира. Но еще, пожалуй, никогда в столь чудовищных, убийственных для нации масштабах не торжествовала серость.