Общие правила и групповые инстинкты

Бывает любопытно наблюдать первую реакцию высоких должностных лиц на те или иные чрезвычайные ситуации. Потом эта реакция «затрется», забудется, отредактируется послушными масс-медиа. А именно первая, по горячим следам, выдает подчас самое искреннее — инстинктивное — отношение к происходящему.

Именно этим была, в частности, любопытна реакция бывшего главного московского милиционера Пронина на стрельбу майора Евсюкова в московском супермаркете: мол, удивительно, почему он такое сделал, ведь парень был на хорошем счету, хороший, качественный кадр. Мол, надо подробнее будет разобраться. Разбираются сейчас настолько подробно, что судебно-медицинскую экспертизу затянули на столько, сколько она вообще, по свидетельству адвоката потерпевших Игоря Трунова, не проводится никогда. Пронину же его первая реакция, вероятно, и стоила поста. Впрочем, пока на жизни московской милиции, стиле ее поведения в отношениях с обывателями этот эпизод не особенно отразился. Хотя в супермаркетах они с тех пор пока не стреляли.

Первая реакция главного гаишника страны Виктора Кирьянова на жуткую аварию в Ростовской области была тоже по-своему любопытна. Он высказался в том духе, что, мол, слишком много развелось на дорогах всяких частных машин и непонятно, в каком они состоянии и на каких условиях там работают водители. И не то чтобы в словах Кирьянова не было доли истины. Она там есть. Действительно, в многочисленных частных компаниях вряд ли ставят на первое место нормативы предельной выработки водителей, их условия труда. Но ставят ли их во главу угла в компаниях не частных --государственных, муниципальных, в военных частях?

А вот направление мысли главного гаишника понятно: надо ужесточать контроль за водителями, больше штрафовать, больше изымать прав и т. д. В подтверждение этого вывода другие милицейские начальники приведут вам статистику снижения числа ДТП с участием пьяных — после известного ужесточения наказания (впрочем, по сведениям попадавшихся, зато в разы возросла стоимость откупа). Со своей стороны могу лишь засвидетельствовать резкое повышение среднестатистической вежливости московских водителей — после повышения штрафов за непропуск пешеходов на «зебре» (хотя тенденция к повышению такой вежливости наметилась еще ранее). Наверняка есть такая же обнадеживающая статистика по ДТП с выездом на встречку, тоже после ужесточения. Например, в Подмосковье борьба с нарушениями развернулась во всю ширь и вышла на новый технический уровень: все патрульные машины ГИБДД теперь оборудованы системами видеофиксации. И машины теперь эти можно встретить чуть ли не через каждые 10 км. Дай бог, чему-то поможет. Но, боюсь, не решит всех проблем.

Ростовское ДТП с более чем двумя десятками жертв (в какой иной стране это стало бы поводом для скандала и оргвыводов общенационального уровня, но мы не будем столь наивными, чтобы ожидать этого у нас) высветило, кроме всего прочего, еще и чудовищную убогость обустройства дорог в стране в сравнении с ее нынешним автопарком и уровнем автомобилизации (если бы по ним ездили на повозках или на велорикшах, то они вполне сошли бы). При четырех полосах движения — полное отсутствие разделительного ограждения! И ведь такое практически норма для большинства федеральных дорог в стране. А на тех участках, где такие отбойники установлены, они сами являются зачастую причиной аварий, когда в темноте, при отсутствии специального освещения и знаков на них нанизываются зазевавшиеся водители.

Наверное, и это тоже имел в виду президент Медведев, когда, реагируя на ростовскую аварию, отметил плохое качество дорог. Статистику тут приводить можно обильную. И про то, что не более 37–38% даже федеральных трасс соответствуют современным дорожным нормам. И про то, что за последние (так называемые «тучные нефтяные») годы дорожная сеть практически в стране не росла, ее общая протяженность (с твердым покрытием) даже сокращалась. При том что в соседнем Китае за пять лет строится современных дорог примерно столько, сколько у нас их есть всех, вместе взятых. Наверное, и это тоже имел в виду президент, когда говорил о надобности скорейшего принятия закона об организации дорожного движения. Может, там будет специальная статья про отбойники или про светоотражающие сигналы по обочинам и по разделительным полосам?

Возможно. Но еще вернее там будет много чего про ужесточение наказаний: недаром ведь Медведев указал в качестве одной из главных причин «расхлябанность и преступную разболтанность участников дорожного движения». Но вот вопрос: а если бы была возможность поставить по одному гаишнику на каждом километре на всех дорогах страны, то решило бы это проблему с аварийностью? Жаль, что это не удастся проверить экспериментально. По чисто техническим причинам.

А вот одно обстоятельство, как мне кажется, все без исключения участники процесса принятия соответствующих решений — от рядового гаишника, поджидающего вас в кустах с радаром, до самых главных руководителей страны, подписывающих законы, — как-то стеснительно обходят стороной. Ведь никто из них и никогда не произнес вслух в связи с проблемой безопасности на дорогах словосочетание «равенство всех, вне зависимости от должности и ведомства, перед правилами дорожного движения». Это же так вроде бы очевидно: правила должны быть едины для всех, а преимущества должны иметь только «скорая помощь», пожарные и едущие на оперативное задание милиционеры. Ну хорошо, пусть еще президент и премьер ездят с ветерком, если им так нравится, хотя полгорода и ради такой великой цели перекрывать все же не стоит. Но все остальные-то? В принципе, в Европе этот вопрос о равенстве разных сословий при проезде на дорогах был решен еще в ходе буржуазных революций, но мы не спешим расставаться с пережитком феодализма.

Статистика громких — и весьма кровавых — нарушений на дорогах, которые совершают представители расплодившихся силовых органов, чудовищна и свидетельствует о наличии у этих людей чувства полной безнаказанности. Они ведут себя, как оккупанты в завоеванной стране. И сколько раз приходилось видеть одну и тут же тоскливую сцену, когда остановленный за нарушение лихач или хам лениво протягивает гаишнику в полуоткрытое окно какую-нибудь ксиву и мгновенно уезжает. Такими ксивами давно обзавелись все хоть как-либо причастные к власти. И тот, кто не сам силовик, то непременно состоит в какой-нибудь ассоциации «добровольных помощников содействия», или он депутат, или помощник депутата, или помощник прокурора или его заместитель, или помощник судьи, или его супруга, или сам судья, или он из мэрии, или из префектуры, или он родственник мэрии или префектуры, или он из ОПГ и у него «крыша», или из какого-нибудь-за-чем-нибудь надзора, или он просто сотрудник какого-нибудь-за-что-нибудь уважаемого ментами ведомства, или он обладает блатными номерами на крутой тачке, или прилепил на лобовое стекло что-нибудь, что отгоняет от него гаишников, как мух. Таких скоро на дорогах — по крайней мере столичных — уже, кажется, станет большинство. И они все будут разворачиваться через две сплошные, ездить по встречке, парковаться в три ряда там, где запрещена даже остановка — и при этом посылать всех гаишников туда, куда они их посылают сегодня.

Все эти люди ездят по стране совсем по другим правилам, вернее, практически без правил. И это видно всем, потому как делается напоказ, без всякого стеснения, делается как должное. И именно это привносит свою, притом немалую долю в создание на дорогах той самой помянутой президентом расхлябанности и преступности. По той простой причине, что порождает у рядовых обывателей совершенно ложное искушение: а почему же им можно вот так ездить, плюя на правила, а нам нельзя?

А потому, что такова, граждане, суровая суверенная реальность: ИМ можно, а вам нельзя. Просто ОНИ почему-то об этом стесняются говорить открыто.