Народ — обуза

Приятель, обретающийся в Америке, но с российским гражданством и без всякой там greencard, сетует: Родина черства к нему. Я его понимаю. Родина черства даже к тем, кто в течение всей своей жизни не покидает ее пределов, вроде бы тем самым выказывая всяческую свою ей верность. Что уж там говорить о блуждающих по свету сынах или дочерях ее. Впрочем, Родину не выбирают. Мне иногда кажется, судя по ее к нам отношению, что и она исходит из того же принципа: и она ни по что не выбрала бы нас, грешных, если бы у нее был бы хоть какой-то выбор. Но, видно, подданных тоже не выбирают.

Так о чем, собственно, речь? О том, что у моего знакомого кончился российский загранпаспорт. Его надобно поменять. Любой наш соотечественник, проживающий за пределами Родины, скажет вам, что это, как правило, геморрой, сопряженный с тягомотным общением с нашими консульскими работниками.

Раньше поменять паспорт можно было в Америке (да и в любой другой стране, куда занесла судьба нашего собрата) по почте. Благо там почта не была захвачена в свое время (согласно известному указанию тов. Ленина относительно мостов, почтамта и телеграфа) большевиками, а потому работает более или менее исправно. Теперь надо явиться непременно лично в Вашингтон или какое другое российское консульство (например, есть, кажется, в Лос-Анджелесе) и пройти некую бюрократическую процедуру. По сему поводу российское посольство издало соответствующий подробный регламент на нескольких страницах.
Регламент — это штука, придуманная не у нас, а на Западе, а потому, видимо, у нас не работающая и к нам не применимая. Потому как на деле при введении регламента всякий раз у нас получается хуже и геморройнее, чем до его введения. Раньше, пишет мой приятель, можно было справить все документы по почте, а теперь нужно непременно являться в консульство лично. Раньше он управлялся с оформлением паспорта за полгода (хотя самый длинный срок, прописанный на бумаге, составляет 4 месяца), теперь ему и его многодетным знакомым надо тащиться через полгода в консульство лично. Удобно, что и говорить. И по-своему симптоматично.

Впрочем, это, конечно, мелочи. Как мелочи и то, что например, не работает давно уже принятый в России закон о соотечественниках. Там была неплохая идея, в том законе: чтобы всем соотечественникам как-то помочь приобщиться к своей исторической родине. Русские, конечно, не евреи, но все же…

Были там разные идеи, чтобы сделать для соотечественников безвизовый въезд в Россию, где бы они ни обретались и каким бы новым гражданством ни обзавелись. Какой-нибудь документ им дать, удостоверяющий, что они суть продукт русской культуры и языка. И чтобы с этим документом (паспортом соотечественника) они имели какие-нибудь в нашей стране права и возможности. Который бы им давал реально понять и почувствовать, что они НАШИ и мы к ним расположены.

Поляки сделали, китайцы нечто подобное сделали, а мы никак не можем. Только сетуем периодически по всем телеканалам, что подлые прибалты загнобили очередного бывшего чекиста-смершевца — ни на что более мы, видно, не способны. Никакого безвизового въезда, никакого «паспорта соотечественника» до сих пор бюрократический ум так и не родил.

Наш соотечественник, являющийся в наше консульство за границей, встречает, как правило, примерно такой же «теплый» прием, как какая-нибудь назойливая вредная бабка, надоедающая своими приставаниями сильно занятых теток в среднестатистическом российском собесе. То есть «вас много, а я одна», «ходят и ходят тут всякие» и так далее. Почему если в пределах родного отечества российские чиновники обращаются с согражданами как с быдлом, то за пределами родного отечества отношение как-то меняется? Оно и не меняется. Разница лишь в том, что в пределах родного отечества соотечественник никуда от чиновников не денется, а за его пределами он, в принципе, может послать все это государство на фиг и даже много дальше и не иметь с ним более никаких дел.

Оттого-то, кстати, не работают никакие программы по возвращению соотечественников (ассигнованы сотни миллионов рублей — а все без толку, переехали несколько десятков семей, а никакие не десятки тысяч, как бахвалились лжепатриоты), оттого же фантастически несбыточными видятся всякие программы возвращения «утекших мозгов» — а это опять же десятки тысяч самых энергичных и талантливых — на благо инноваций и всяких нанотехнологий. И не столько даже из-за денег, а потому, что государство просто не в состоянии говорить, общаться с людьми-соплеменниками по-человечески. Может, наше государство просто не любит наших же сограждан? Похоже на то. Но за что оно их не любит? Оно почему-то никогда ни разу не утруждало себя объяснениями: мол, я вас не люблю, потому что вы такие-то и сякие-то (ленивые, вороватые, хитрованы, раболепные до отвращения и пр.). Так нет же. Оно все время говорит, что заботится о нас, окормляет, охраняет от соблазнов вечно непривычной нам свободы, продумывает за нас чуть ли не весь ход наших действий наперед по любому поводу (иначе мы непременно запутаемся и пойдем по неверному, ложному пути). Но в глубине своей государственной души — нет, все же не любит. Я думаю, что наше государство было бы радо сменить нас на какой-нибудь другой, более внятный, работящий и законопослушный народец. Но все народы, народцы и нации уже кем-то заняты и уже кем-то управляемы. Оттого оно с нами и мучается. Как ему ни противно. Бедное оно бедное. Как же мы ему постылы!