Колонка Бовта

Кто-то уже написал, что это «последняя гордость России». Кто-то – что это праздник ущемленной национальной гордости.

Другие требуют извиниться за оккупацию Прибалтики. Четвертые – за то же в отношении Восточной Европы и еще за установление там «коммунизма». Пятые хотят, чтобы Россия, а именно Москва, а именно лично Путин, сделали переоценку пакта Молотова--Риббентропа. Шестые требуют установить памятник Сталину. Седьмые против этого резко возражают, считая Сталина виновником того, что СССР чуть было не проиграл ту войну…

Московские власти, видимо сильно удрученные тем, что основная инициатива по проведению праздника перехвачена властями федеральными, стремятся тем не менее максимально расширить список именно своих собственных юбилейных «галочек». В том числе – за счет мероприятий, не имеющих к Победе ровным счетом никакого отношения. К примеру, к чему устраивать – при полном отсутствии каких-либо зрителей, не говоря уже о болельщиках, — какой-то дурацкий велопробег с перекрытием центра города в рабочий день? К чему эта полная глупость с переименованием станции метро «Измайловский парк» в «Партизанскую»? Просто потому, что там стоят некие скульптурные композиции? Или потому, что ничего нового к празднику просто не построили? В Измайлове же не было никогда партизан…

Власти же федеральные, кажется, в эти дни превзошли по официозной пафосности и помпезности все даже самые пафосно-официозные достижения советских времен, перекрыв все, что только можно было перекрыть. Даже на Театральную площадь, где раньше, даже в самые тоскливо-застойные советские времена, юноши и девушки так романтично дарили лучащимся гордостью ветеранам тюльпаны, удумали какие-то спецпропуска.

Все – официальные властные, неофициальные коммерческие, просто общественные и всякие иные организации — стремятся что-то такое придумать к празднику. Кто — для отчетности (вот думский Грызлов, к примеру, чуть ли не списки будет составлять, отмечая тех, кто пришел--не пришел на мероприятие, как раньше на демонстрацию или субботник). Кто — мне почему-то кажется, что таких все же большинство, — совершенно искренне, просто веря в то, что Праздник Победы – это действительно святое.

Много было уже сказано и написано и о том, что ветераны страны-победительницы живут нынче куда хуже ветеранов стран-поверженных. Сравнивали даже размер российских и немецкий пенсий и «монетизированных» льгот ветеранам той войны. Наших – и вермахта…

Истории убийственно нищенского существования тех, кто полил кровью пол-Европы, зияют обличительным контрастом на фоне геополитической помпезности, устроенной нынче в Москве с участием глав 59 государств.

И о цене той Победы тоже уже написано немало. Из свежих данных (принципиальным образом, впрочем, саму трагическую картину, увы, к лучшему не меняющих) меня лично поразили цифры, отрытые в архивах военным историком, которого зовут Анатолий Цыганок.

Например, он подсчитал, что до войны СССР выпускал самолетов в разы больше, чем Германия. Парк советских самолетов к 22 июня 1941 года составил 15 990 против 1820 (плюс 770 у союзников) у Германии. То есть превосходство было 4,5:1 в пользу СССР. Это превосходство было потеряно в первые часы войны. Общее соотношение между сбитыми советскими и германскими самолетами за всю войну составило 1,5:1 не в нашу пользу (только в 45-м мы сбивали больше, чем теряли сами).

То же самое примерно было и по танкам. К началу войны СССР имел их 22 600. За годы войны советская промышленность выпустила 96 500 танков, еще 38 100 получила по ленд-лизу. В ходе войны Советский Союз (по подсчетам того же автора) потерял ровно столько, сколько выпустил, – 96 500 танков, немцы на всех фронтах – 48 000.

Причин тому можно перечислять, конечно, много, но если их все объединить в одну, то она, эта самая причина, будет называться всего одним словом. И это слово – фамилия того человека, которому хотели было поставить памятник на Поклонной горе, но не поставили.

По сути, вся огромная советская страна с 22 июня 41-го по 9 мая 45-го, потеряв в этой нечеловеческой мясорубке не менее 27 миллионов человек, воевала на два фронта. Один фронт – против Гитлера. Другой фронт — против последствий того сатрапского, кровавого безумия, которое Сталин и его присные сотворили со страной накануне войны.

Впрочем, все эти оценки и переоценки, брюзжание бывших союзников, злорадство бывших врагов и уж, конечно, пафосная официозная неуемная суета – все это ничто по сравнению с ноющими ранами тех, кто тогда дошел, а сейчас – дожил. Суета пройдет, суетящихся вообще забудут. Пыль политических споров историков страны с «непредсказуемым прошлым» осядет, а герои все равно останутся в вечности и для нас — святыми.

Их не надо пытаться ни в чем переубеждать. Ибо это не только бесполезно, но и кощунственно. Они кровью завоевали право дожить свою жизнь с теми идеалами, за которые они воевали. Потому что они воевали не только за те идеалы, не только за ТУ, сталинскую, страну, но и за нас всех, и за ЭТУ, нашу, страну. Они сделали – вопреки тогдашним правителям – больше, чем вообще могут сделать смертные люди. Это мы сегодня не можем сделать – ну, хотя бы даже и вопреки уже другим правителям – то, что должны делать обычные нормальные люди. Хотя бы обеспечить победителям жизнь победителей, а не побежденных.

А еще мы, вроде бы как бы нация, даже не можем в тот самый момент, когда будет минута молчания, просто остановиться (пешком ли, на машине ли) — и просто помолчать. Все как один, все 140 миллионов или сколько нас там осталось после всех-то войн и реформаций. Посмотреть друг другу в глаза и вспомнить те 27 миллионов. И попросить прощения у тех, кто сделал эту Победу, за то, что они за прошедшие 60 лет далеко не каждый день, скажем прямо, могли чувствовать себя именно гордыми победителями.

Мысленно сказать им спасибо.

И – обязательно поздравить.

Или все-таки можем?

Давайте же тогда так и помолчим.