Цивилизация
— Сергей Анатольевич, в последнее время все больше разговоров о том, что в мире заканчивается эпоха доллара. Когда это может произойти?
— На текущем этапе экономических предпосылок для дедолларизации глобальной экономики немного. Доллар остается доминирующей валютой в ценообразовании и расчетах при купле-продаже биржевых товаров, прежде всего нефти, а также в международных резервах и банковских депозитах. В долларе осуществляется больше заимствований в форме международных выпусков облигаций облигационных займов, чем во всех других валютах вместе взятых. В силу такого доминирования говорить о закате эпохи доллара означало бы выдавать желаемое или ожидаемое за действительное.
В то же время запреты и разного рода ограничения на использование финансовой инфраструктуры США, которые вводятся явно не в коммерческих и/или экономических целях, создают политические предпосылки для начала движения в направлении дедолларизации. В повестке дня правительств достаточно большого числа стран появилась такая тема как финансовый суверенитет. Она, безусловно, будет подпитывать уже зародившуюся тенденцию к использованию альтернативных доллару валют и платежных инструментов.
— Насколько быстрым может быть этот процесс?
— Он не может быть быстрым, учитывая практики и традиции, сложившиеся за почти 80 лет со времени проведения международной конференции в Бреттон-Вудсе, положившей начало господству доллара. С этим нельзя не считаться. Там, где это станет возможным технически и целесообразным экономически, на смену доллару будут постепенно приходить локальные (местные/национальные) валюты, как это сейчас происходит в Евразийском экономическом союзе (в него входят Россия, Белоруссия, Казахстан, Армения, Киргизия – ред.).
— Речь идет о развитии системы резервных валют? Вы в 2022 году говорили о появлении в мире таких валют.
— Самый яркий пример появления новой резервной валюты — китайский юань. В этом же направлении развивается ситуация с индийской рупией. Начиная с 2014 года, правительство республики и Резервный банк Индии реализуют — весьма неспешно, но последовательно — программу по интернационализации национальной валюты.
— Станет ли рубль резервной валютой?
— Рубль уже стал локальной резервной валютой для наших партнеров по ЕАЭС, прежде всего, для Беларуси.
— Россия в условиях санкций все больше переходит на расчеты в национальных валютах с разными странами Азии и Ближнего Востока, например, с Ираном и Китаем. Насколько успешно удается заменить доллар?
— Мне всегда импонировала позиция Центробанка РФ, по мнению которого переход на расчеты в нацвалютах возможен только при наличии спроса со стороны бизнеса и населения. То есть неправильно искусственно стимулировать использование национальных валют в международных расчетах. Но правильно создавать условия для снижения издержек при таких расчетах. Над чем, собственно говоря, работают и в правительстве РФ, и в Центральном банке. При этом надо четко понимать, что здесь простых решений не существует. Крайне важно, например, чтобы взаимная торговля была сбалансированной, то есть национальная валюта могла бы одинаково успешно использоваться для расчетов как по экспорту, так и по импорту.
— С какими странами в моменте Россия ведет переговоры о расчетах в национальных валютах?
— Самый крупный в этой области проект, в котором участвует Россия, — выполнение заданий, поставленных в «дорожной карте», согласованной в 2022 году главами правительств стран — членов Шанхайской организации сотрудничества (в нее входят Россия, Индия, Иран, Казахстан, Киргизия, Китай, Пакистан, Узбекистан, Таджикистан – ред.).
Всего намечено проведение порядка 20 мероприятий в период с осени 2022 по 2025 год включительно. Для этого сформирована рабочая группа, в состав которой вошли специалисты Минфинов, Центральных банков и представители деловых кругов.
Но главное — это наличие заинтересованности у бизнеса, у конкретных хозяйствующих субъектов в развитии практики расчетов в национальных валютах.
— Станет ли переход на расчеты в нацвалютах общемировым трендом?
— Можно точно констатировать, что переход на использование национальных валют стал трендом на региональном уровне. Ярчайший пример — большое евразийское пространство, охватывающее не только ЕАЭС, но и Иран, Индию, КНР, другие страны региона, в которых соответствующие процессы уже идут. Аналогичная тенденция развивается, насколько мне известно, на Ближнем Востоке, в Центральной Америке. То есть там, где расширяются и углубляются процессы экономической интеграции в территориально близких друг к другу странах.
— В одном из выступлений Вы назвали «утопией» появление единой валюты стран БРИКС. Насколько сложным является этот процесс, и сколько времени теоретически он мог бы занять?
— Речь шла исключительно о текущем этапе развития экономических связей в рамках БРИКС. Для большинства хозяйствующих субъектов пятерки стран — членов этого объединения (Россия, Бразилия, Индия, КНР, Южная Африка – ред.) наши рынки не являются ключевыми, несмотря на высокие темпы роста взаимной торговли. Экономические связи с США и ЕС чаще всего доминируют. Отсюда и доминирующее использование доллара и евро.
Для появления единой валюты необходимы соответствующие политические и экономические предпосылки. Переводной рубль был внедрен в рамках интеграционного объединения, которое называлось Советом экономической взаимопомощи (СЭВ). Для работы с единой валютой, переводным рублем, и организации многостороннего клиринга в торговле внутри СЭВ был учрежден Международный банк экономического сотрудничества (МБЭС), в котором были открыты счета в переводных рублях для уполномоченных странами — членами СЭВ банков. В том числе для предшественников ВЭБ.РФ — Внешторгбанка и впоследствии Внешэкономбанка.
— Складываются ли сейчас предпосылки для появления единой валюты БРИКС?
— Политические предпосылки для появления единой валюты БРИКС постепенно складываются, если об этом судить по высказываниям лидеров наших стран.
С экономическими предпосылками сложнее. До такой глубины взаимного проникновения наших экономик, как это имело место в СЭВ, когда страны специализировались на выпуске для всех участников блока некоторых видов товаров (например, Болгария «отвечала» за электрокары, Венгрия — за автобусы, ГДР — за прототипы компьютеров и электронно–вычислительные машины), БРИКС еще далеко.
Правда, ситуация быстро меняется, а потому диалог на тему единой валюты не может рассматриваться как излишество.
— Некоторое время назад обсуждалась тема единой валюты на экономическом пространстве стран ЕАЭС. В какой стадии сейчас эти обсуждения?
— Партнеры России по ЕАЭС, точнее их хозяйствующие субъекты, отдают предпочтение расширению практики использования национальных валют. Думаю, этим все сказано об их позициях в отношении появления единой валюты. В то же время, в рамках мероприятий Восточного экономического форума, титульным партнером которого традиционно выступает ВЭБ.РФ, запланировано несколько мероприятий, которые посвящены модернизации современной международной валютно-финансовой системы. В интересах, прежде всего, развивающихся стран. Разумеется, речь пойдет о международных расчетах и связанных с ними рисках, которые лучше всего купируются при использовании единой валюты.