Цивилизация
— Сегодня импортозамещение в сфере ПО стало одной из главных тем для обсуждения специалистами и представителями СМИ. А как возникло само понимание проблемы?
— На сегодня Россия впервые за 23 года серьезно занялась вопросом импортозамещения в сфере ПО.
Обсуждать данную проблему мы начали лишь в 2006 году в ходе плотной работы Cognitive Technologies с госпрограммами.
Возникло понимание, что российским IT-компаниям необходимо создать специальное объединение для последующего регулирования законодательства.
В результате была сформирована Национальная ассоциация инноваций и развития информационных технологий (НАИРИТ). С 2008 года мы занялись решением проблем создания инфраструктуры инноваций, а также контролем за эффективностью доступа финансовых средств в перспективные стартапы.
— А в чем, на ваш взгляд, состоят основные недостатки импортного ПО?
— Вопрос скорее не в недостатках импортных продуктов, а в том, как их используют ведущие зарубежные государства. Они имеют возможность влиять не только на отдельные стратегические объекты нашей страны, но и на отрасль в целом. Примеров тому в этом году было предостаточно — от намеков на блокировку банковской системы до отказа от поддержки операционных систем для ПК.
В этом смысле изначально вызывал беспокойство вопрос установки импортных технологических решений на стратегических объектах, в том числе на закрытых предприятиях оборонного сектора. Потому мы совместно с Комитетом по науке и наукоемким технологиям инициировали в Госдуме комиссию по работе над проблемами информатизации стратегических объектов в России.
Тогда же стало понятно, что российское ПО используется незначительным числом предприятий, в то время как расходы на госзакупки импортных IT-продуктов ежегодно составляют миллиарды рублей.
Так, в 2013 году объем выручки Microsoft в России составил 34 млрд руб., при этом 56% от этой суммы пришлось на госзакупки. HP и IBM и вовсе заработали 119 млрд и 102 млрд руб., соответственно на госзакупки у них пришлось 65 и 94% выручки. А ведь все эти средства ушли за рубеж и никак не способствовали развитию IT-отрасли в России.
— Но не происходит ли так исключительно потому, что наш софт просто неконкурентоспособен?
— Нет, это полная чепуха. В начале 90-х годов молодые российские компании стали свидетелями раздела рынка западными IT-гигантами, которыми в ход были пущены все возможные инструменты для достижения этой цели. Они с легкостью получали кредиты на реализацию проектов с госструктурами, им давались отсрочки по платежам, что позволяло им закрепиться на тех или иных площадках. Они в качестве модели мотивации топ-менеджмента наших организаций ввели в практику постоянные вояжи в популярнейшие места за рубеж, от Ниццы до Сан-Франциско, под легендой экскурсий по современным центрам IT-разработок, которые на самом деле представляли собой увеселительные мероприятия. Тем самым они создавали все мыслимые условия для повышения продаж.
В итоге конкуренция на рынке IT существовала только между западными компаниями, которые не замечали российских разработчиков в упор. В лучшем случае им отводилась роль мелких подрядчиков, когда американским или европейским брендам было по ряду причин нецелесообразно заниматься локализацией собственных решений.
В таких условиях смогли выжить только те компании, которые создавали и предлагали эксклюзивные технологии, такие как Cognitive Technologies и ABBYY с интеллектуальными решениями по распознаванию и массовому вводу документов, 1С и «Парус» с отечественной бухгалтерской и финансовой системами, адаптированными под условия российского законодательства, и т.д. Именно так был сформирован совсем не большой по своим объемам отечественный IT-рынок.
— А когда в ситуации наметились какие-либо изменения?
— Изменения впервые наметились в 2000-х годах, с приходом команды Путина и началом федерально-целевых программ. На этом фоне наиболее подготовленные российские разработчики ПО стали получать крупные заказы и работать как генподрядчики, что позволило компаниям инвестировать в свои производственные команды и развитие собственных продуктов. Однако большинство крупных дистрибьюторов сохраняли ориентацию на западных вендоров, не желая менять наработанные в 90-е годы схемы. Понятно, что при таком подходе они старались не вести диалога с отечественными разработчиками.
А в последние годы на первый план вышли задачи обеспечения спроса на отечественные IT-продукты со стороны предприятий с госучастием и борьба с нецелевым расходованием средств.
Кстати, сейчас американские аналитики обвиняют Россию в высоком уровне коррупционности, а на самом деле основу заложили сами американские компании, в том числе и в сфере IT. Ведь в 90-х годах, во время раздела сбытового рынка России именно они ввели практику крупных откатов среди госчиновников. У всех на слуху недавно нашумевший скандал с участием компании Hewlett-Packard по поводу дачи взяток местным чиновникам ее дочерними подразделениями в России, Мексике и Польше. Корпорация была вынуждена выплатить министерству юстиции США и американской Комиссии по ценным бумагам и биржам более $108 млн. В аналогичную ситуацию не раз попадали и другие известные западные вендоры.
Поэтому можно смело предполагать, что система доминирования западного софта на российском рынке во многом базируется на высокоразвитой коррупционной машине.
И если на высшем уровне руководство страны выступает за импортозамещение, то на рабочем уровне представители бизнеса и чиновники этой идеей крайне недовольны, так как они в результате могут потерять огромные коррупционные доходы.
— Но ведь государство сегодня озабочено и проблемой коррупции? Какие меры принимаются?
— В первую очередь необходимо бороться с коррупцией на законодательном уровне. Уже сегодня у нас достаточно развитая система госзакупок, регламентированная на уровне 44-го федерального закона. Согласно его требованиям, люди выходят на конкурс или аукцион в соответствии с заранее выданным техническим заданием. Если оно не выполняется, то исполнитель берет на себя ответственность и отвечает головой и деньгами. За невыполнение условий договора он автоматом попадет в черный список недобросовестных поставщиков, и его больше никто не увидит на рынке государственных заказов. При этом все опасения о падении общего качества продуктов, на мой взгляд, абсолютно беспочвенны.
В этом смысле я не горячий сторонник создания очередного фонда по поддержке отечественного ПО и считаю первоочередной задачей регулирование и инициализацию спроса. Необходимо узаконить приоритетность закупки отечественного софта.
— Но откуда тогда взять средства на развитие отечественного софта? И не будут ли преференции отечественному ПО ограничивать рыночную конкуренцию на рынке?
— В последнее время из-за санкций Запада активизировалась репатриация капиталов, а эти деньги необходимо куда-то вкладывать. Владельцы этих капиталов будут заинтересованы инвестировать в растущие сектора экономики, а IT-сектор при наличии законодательной поддержки будет стремительно расти. Поэтому государственные деньги здесь нужны в меньшей степени. Я не против выделения части средств, но в нынешнем виде это приведет к их хищению.
А говоря об ограничении рыночной конкуренции — представьте себе крупное российское оборонное предприятие. Оно вынуждено приобретать западные технологические решения по баснословным ценам. При этом вся его система управления кадрами, управления финансами, управленческие распоряжения в принципе становятся доступны западным спецслужбам. Ведь ни для кого не секрет, что обнаружить наличие закладок в IT-продуктах крайне сложно.
Говоря проще, если софт не твоего производства, ты его не контролируешь. Поэтому, когда мы говорим об импортозамещении, то надо заканчивать разглагольствовать по поводу конкурентоспособности. Надо максимально жестко организовать обязательную процедуру перевода предприятий на отечественные разработки. Это не должно обсуждаться, ведь это вопрос национальной безопасности.
— Но как быть в ситуации, когда отечественные разработки в каких-то областях практически отсутствуют?
— Конечно, есть сектора, где наши продукты не развиты. Например, такая проблема наблюдается с системами управления базами данных (СУБД). Отечественные системы в свое время были лучше американских аналогов, однако затем они долгое время не были востребованы на рынке, что привело к серьезному отставанию российских технологий в этой области. Но если привлечь средства к созданию СУБД под конкретный правительственный заказ, то найдутся и разработчики, и инвесторы. К тому же это обеспечит и контроль на всех этапах создания и внедрения технологии, появится возможность ввести уголовную ответственность за нецелевое расходование средств.
— Но ведь опять же получается, что при создании продукта под конкретный правительственный заказ рыночные механизмы не работают?
— Во-первых, еще раз отмечу, что создание подобного софта — вопрос национальной безопасности, а это важнее рыночных механизмов. Во-вторых, инвесторы все равно будут вкладывать средства в проекты, ведь они будут видеть список госзаказов на разработку софта и поймут, что прибыль им гарантирована. А она в IT-секторе, как правило, составляет не менее 30%. И заплаченные за софт средства при этом пойдут отечественным, а не западным компаниям.
— А как на решение о переходе на отечественный софт отреагируют российские компании? Ведь у них есть долгосрочные и весьма выгодные контракты с западными поставщиками IT-продуктов.
— Госкомпании существуют на государственные средства, а потому будут следовать интересам государства. В том числе и в вопросах импортозамещения ПО. Это как ситуация с введением санкций правительством США, весь бизнес вынужден был подчиниться.
А если некоторые из госкомпаний начнут протестовать, то это лишний повод устроить для них антикоррупционную проверку.
Я вообще считаю, что стоит провести несколько показательных процессов над коррупционерами в этой сфере, поскольку дальше так продолжаться просто не может. Раз за разом расхищаются огромные средства, и никто в этом не виноват.
— Но как создать эффективную систему контроля за целевыми расходами средств?
— Необходимо организовывать проектные заказы. Так это делали, извините меня, большевики. Определяется четкий план с четкими KPI, назначаются ответственные лица. Тем более что ситуация в стране в целом и IT-отрасли в частности непростая и, на мой взгляд, продлится не менее четырех-пяти лет.
— Но должна ли Россия проводить импортозамещение ПО исключительно своими силами? Ведь сегодня популярны разговоры о возможном сотрудничестве с тем же Китаем. Например, в сфере создания дублирующей инфраструктуры интернета.
— Сотрудничество с другими странами станет дополнительным стимулом для развития отрасли, однако управление ресурсами и операционный контроль должны осуществляться российской стороной. Никто не мешает российской IT-отрасли даже заимствовать технологии и разрабатывать собственные на их базе, как это ранее делал и с успехом продолжает делать Китай. Следует ограничивать присутствие на рынке иностранных компаний, а не специалистов.
— Кстати о специалистах, в России на сегодня их не так много. Как планируется решить проблему возможного кадрового голода в IT-отрасли?
— Если смотреть с исторической точки зрения, то такие проблемы уже стояли перед отдельно взятыми странами и человечеством в целом. Когда делали атомную бомбу и создавали с нуля космическую промышленность, наблюдался такой же недостаток квалифицированных кадров. Нужно методом проб и ошибок воспитать квалифицированных специалистов в процессе создания отечественного ПО.