Цивилизация
— Всемирный банк в своем последнем обзоре по российской экономике прогнозирует два варианта развития ситуации. Первый — шоковый сценарий, при котором экономика упадет на 1,8% из-за ограничения доступа предприятий и банков к международным рынкам капитала, сокращения объемов банковского кредитования и инвестпрограмм компаний. Второй — отсутствие шокового сценария, при котором правительство не сможет активизировать инвестиционную активность внутри страны. В этом случае экономика в 2014 году вырастет на 1,1% (в декабре прогноз ВБ был 2,2%). Какой из сценариев вам кажется наиболее вероятным?
— Оба отрицательных прогноза Всемирного банка кажутся вполне вероятными. Финансирование для российских компаний уже подорожало, причем как для компаний, которые напрямую занимают средства за рубежом, так и для тех, которые занимают средства внутри страны. И все, что происходит сейчас, не обещает никакого улучшения. Любой рост неопределенности усложняет условия финансирования. Мне кажется, что если в ближайшее время не произойдет никаких принципиальных изменений во внешней политике, если не продолжится территориальная экспансия России, то этот «легкоотрицательный» сценарий будет наиболее вероятным.
А если продолжится, то я думаю, нужно ожидать очень серьезных последствий, более серьезных, чем говорится в прогнозе Всемирного банка.
— Всемирный банк указывает, что политические риски будут определяющими в краткосрочной перспективе. Речь о внешних рисках или внутренних?
— В каком-то смысле все риски являются внутренними. Потому что те санкции, которые уже наложены, и те, которые могут быть наложены, возникли как ответ на решение российского руководства. У рисков внутренняя природа. И в этом смысле все (политические. — «Газета.Ru») риски — внутренние, а не внешние. В развивающейся ситуации бизнес не может видеть вообще ничего хорошего. Только очень специфический бизнес, к примеру по построению национальной платежной системы, конкретная фирма, которая будет выполнять госзаказ, может что-то выиграть.
Интересы всего остального бизнеса будут затронуты. Но будут ли из этого какие-то политические последствия для руководства страны — я бы так не думал.
— Первый вице-премьер Игорь Шувалов заявил том, что Россия подключилась к Китаю в работе по созданию новой сети рейтинговых агентств. Как вы считаете, могут ли российские компании отказаться от рейтингов международных агентств?
— Любая компания, которая занимает деньги на рынке, и любой банк, который дает деньги, могут рейтингами пользоваться, могут и не пользоваться. Нет никакого жесткого обязательства, заставляющего пользоваться рейтингом. Если вы покупаете машину, вы можете вообще ни с кем не советоваться и журнал с рейтингами автомобилей не смотреть. Ухудшающиеся рейтинги — это негативный сигнал. Если на какие-то рейтинги нельзя опираться — это тоже отрицательное действие. Но для компании, у которой рейтинг ухудшился, или его отозвали, или она просит, чтобы ей не присваивали рейтинг, не значит, что ей нельзя взять кредит. Но кредитные условия ухудшаются.
— Если говорить о возможных последствиях для российской экономики от уже введенных санкций и возможного их расширения, насколько они могут быть серьезными? Каких отраслей это может в первую очередь коснуться?
— Потенциально это гораздо большие последствия, чем санкции против конкретных лиц, которые уже введены. Эти последствия универсальные для всех отраслей. Но они должны больше всего влиять на портфельных инвесторов, чем на инвесторов стратегических.
— В связи с крымскими санкциями сейчас обсуждается и тема с возможным усилением оттока капитала из России. По итогам первого квартала он может составить, по разным прогнозам, от $60 млрд до $75 млрд. Это больше, чем отток за прошлый год. Министр экономического развития Алексей Улюкаев заявил, что отток капитала по итогам года может составить $100 млрд. Как вы считаете, сейчас влияние на отток оказывает исключительно история с Крымом или какие-то другие факторы?
— Я бы сказал, что это комбинация высоких цен на нефть и история с Крымом.
Превышение объема экспорта над объемом импорта — это, считайте, отток капитала. В случае с Россией, когда цены на нефть растут, соответственно, экспорт в денежном выражении увеличивается, а импорт не меняется, то от этого фактически отток капитала увеличивается.
— В 2013 году цены на нефть тоже были достаточно высокими, но тем не менее по итогам первого квартала отток капитала может составить столько же, сколько в 2013 году.
— Я и сказал, что из-за Крыма ситуация ухудшилась. Это ухудшение повлияло на отток капитала через несколько каналов. И то, что люди выводят капиталы за границу. И то, что подорожал импорт из-за того, что рубль подешевел.
— Что сейчас сможет предотвратить резкий отток капитала?
— Мне кажется, что для российской экономики принципиально важно продемонстрировать, что она останется рыночной и открытой экономикой, несмотря на изменившуюся внешнеполитическую ситуацию.
То есть нужно и риторику идиотскую прекратить, экономическую риторику про угрозы экспроприации, и угрозы того, что российская экономика станет совершенно автаркической. От этого будет плохо прежде всего нам.
— В последние несколько дней рубль укрепляется после достаточно серьезного падения с начала года. Сегодня рубль опять ослабевает. На ваш взгляд, как в дальнейшем будет складываться ситуация с российской валютой: рубль будет укрепляться или продолжит падение?
— Поскольку политика обменного курса, которая у нас есть в стране, — это так называемое грязное плавание, при котором Центральный банк не управляет обменным курсом напрямую, но сглаживает колебания, нет смысла комментировать то, что происходит с рублем в течение дня или двух дней. Центральный банк управляет этим полностью. Когда мы смотрим на изменение курса рубля, это имеет смысл, только если взять среднее за месяц, за два или за три. И если мы посмотрим (на динамику курса. — «Газета.Ru») с начала года, мы увидим, что рубль подешевел примерно на 10%.
Тенденция совершенно четкая, рубль последнее время дешевел и ничего не говорит о том, что что-то изменится в этом плане.
— Россия присоединяет новые территории в непростое с экономической точки зрения время. Присоединение полуострова окажет какое-то существенное влияние на российскую экономику? Уровень российского ВВП?
— От присоединения новых территорий ВВП вырастет. Поскольку Крым — не такая уж маленькая территория, это больше 2 млн человек (заместитель главы Минэкономразвития Андрей Клепач оценивает вклад Крыма в российский ВВП в 0,2%, ВРП Крыма — в $4,3 млрд. — «Газета.Ru»).
Уровень жизни в Крыму и ВВП на душу населения значительно ниже, чем в России. Соответственно, хотя ВВП страны вырастет, ВВП на душу населения упадет при присоединении Крыма. Крым на протяжении многих лет будет крайне дотационным регионом России. На ближайшие десятилетия, на обозримую перспективу. Конечно, для бюджетов других регионов это нечто отрицательное, Крым теперь будет оттягивать часть федеральных трат. В самом Крыму, я бы сказал, есть два противодействующих фактора экономического развития. Один — в пользу развития. Он будет быстрее развиваться, поскольку он присоединился к более богатой стране. Сейчас, например, там автоматически повысятся пенсии, социальные пособия. То же относится к строительству инфраструктуры.
А отрицательный фактор в том, что Крым всегда очень сильно зависел от туризма, половина туристов последние годы была с Украины. И трудно себе представить, что число приезжающих в Крым резко не упадет.
— Какие вы видите основные точки роста экономики региона?
— Мне кажется, было бы странно, чтобы в регионе с такими природными условиями развивалась промышленность. Пожалуй, еще один источник роста (помимо туризма. — «Газета.Ru») — это все-таки растущие военные расходы. C точки зрения экономики в принципе появляется возможность для сектора, связанного с обслуживанием флота.
— Сейчас в связи с угрозой расширения санкций все чаще и чаще идут разговоры о выходе России на новые рынки. В том числе обсуждается переориентация на рынки Азиатско-Тихоокеанского региона. На ваш взгляд, насколько вообще возможна такая смена вектора?
— Ничего особенно хорошего от этого не будет. Потому что все, что мы продавали на азиатских рынках до этого, мы продавали, выбирая количество и цены. Если у нас сейчас какого-то товара для продажи стало больше, значит, что цены на товары, которые будем продавать, нам придется снизить. То есть, если сейчас мы будем продавать больше, условно, газа Китаю, мы будем продавать его дешевле. Непонятно, можем ли мы вообще что-то выиграть от этого. Если вы работали с какими-то партнерами и вдруг один партнер ушел, это не значит, что это вам улучшило условия работы с другими партнерами. Если бы было выгодно переключиться на азиатские рынки, зачем бы мы продавали вообще что-то Европе?
Любые санкции — это взаимоневыгодный процесс. К сожалению, поскольку российская экономика намного меньше европейской, то, даже если санкции будут наносить одинаковый ущерб и российской экономике, и европейской, относительный ущерб будет для нашей страны гораздо больший.
