Цивилизация
Мировая экономика начинает восстанавливаться после худшего со времен Великой депрессии экономического кризиса. В этом году прогнозируется рост мирового ВВП на 3,2% (против 2,4% в прошлом году), но не все люди чувствуют улучшение качества жизни. Более того, разрыв между богатыми и бедными растет. И это касается как развитых стран, так и развивающихся.
«С начала глобального финансового кризиса была гонка на выживание — за рабочими местами, заработной платой и уровнем жизни», — цитирует CNN Филиппа Дженнингса, генерального секретаря UNI Global Union .
Центральные банки многих стран закачали триллионы долларов в мировую финансовую систему ради стабилизации экономики, но в то же время правительства сократили рабочие места в государственном секторе, снизили уровень соцзащиты в частном секторе, сократили социальные пособия и сделали пенсии менее щедрыми.
А компании продолжают сокращать рабочие места. Эти изменения в наибольшей степени затронули интересы молодых граждан, наиболее уязвимую часть населения. Такие выводы содержатся в докладе, подготовленном к открывающемуся на этой неделе в швейцарском Давосе Всемирному экономическому форуму — ежегодному собранию глав государств и бизнес-элиты со всего мира. Было опрошено более 700 экспертов, им был задан вопрос о том, какие риски будут определять ближайшее десятилетие.
Итоги опроса показали, что проблема роста числа бедных и расслоение общества вышла на третью позицию среди глобальных рисков. Первые две позиции занимают экстремальные изменения климата на планете и безработица.
О растущем расслоении общества свидетельствуют и данные Oxfam, международной общественной организации, нацеленной на решение проблем бедности. 85 богатейших людей планеты владеют состоянием в $1,7 трлн — столько же приходится на беднейшую половину населения планеты, 3,6 млрд человек, подсчитали в Oxfam.
В России «удалось ликвидировать бедность среди пенсионеров». Об этом в декабре прошлого года громогласно заявил министр труда и социального развития Максим Топилин. А пенсионеры — это самая социально уязвимая категория россиян. В 2013 году размер средней пенсии по старости составил почти 11 тыс. руб., а прожиточный минимум пенсионера — 6,1 тыс. руб., аргументировал чиновник.
При этом прожиточный минимум, то есть черта, за которой начинается бедность, определяется в России на основании минимальной потребительской корзины. В нее входит: 1 кг конфет, 1 кг печенья, 1 кг селедки, 2 кг сметаны, 4 кг помидоров и огурцов, 65 кг пшеничного хлеба и других продуктов в пересчете на год. Если кто-то съедает больше, значит, он не нищий.
Тем не менее социальное расслоение в России не сильно отличается от развитых стран, хотя уровень доходов принципиально иной, свидетельствуют данные исследования РИА «Рейтинг» за 2013 год. Неравенство зарплат в России находится примерно на уровне Японии или Португалии и составляет 37,7%, говорится в исследовании.
Для расчетов эксперты применили коэффициент Джини, показывающий, насколько неравномерно распределяются доходы среди различных групп населения. Этот коэффициент изменяется в диапазоне от 0% (все граждане в регионе получают одинаковую зарплату) до 100% (максимальное социальное неравенство). Сильнее всего зарплаты разнятся в Туве, Дагестане, Москве и Чечне.
Пропасть между доходами бедных и богатых может дестабилизировать политическую и экономическую ситуацию, отмечается в исследовании Oxfam. В зоне риска — Россия, Индия, Бразилия, Мексика, Аргентина, Китай, Турция.
Бедность, безработица и связанные с ними протестные настроения — это удел всех стран, в том числе развитых, в которых годовой доход довольно высок и доходит до $25 тыс, отметил «Газете.Ru» ректор Российской экономической школы Симеон Дянков. Но в развивающихся странах зависимость между бедностью и протестной активностью жестче. Это видно по тем странам, в которых в прошлом году были сильны протестные акции: Турция, Аргентина, Бразилия, Тунис... Снизить протестные настроения хотя бы отчасти возможно за счет реформы образования, поскольку именно молодежь, нередко получившая высшее образование и не нашедшая работы, выходит на баррикады, считает Дянков.
Российские эксперты такую точку зрения разделяют. «В 2000-е годы между властью и обществом существовал негласный договор: вы не вмешиваетесь в политику, а мы вам индексируем зарплаты и пенсии. Но сейчас вырос средний класс, которому одного материального благополучия стало мало», — говорит партнер ФБК (организация включена Минюстом в список иноагентов) Игорь Николаев. По его мнению, если рост благосостояния отдельных категорий продолжится, следует ожидать и роста протестных настроений. В интересах властей было проводить структурные реформы в экономике, создавать политическую конкуренцию, но этого не делалось, а сейчас время уже упущено, развилка пройдена, считает Николаев.
Бедность и протесты вещи взаимосвязанные, считает Алексей Макаркин, первый вице-президент Центра политтехнологий. Но нужно понимать, о каком уровне бедности идет речь. «Те, кто живет условно говоря на $2 в день, те, кто ежедневно борется за выживание, они не проявляют политической активности, им просто не до этого», — говорит Макаркин, отмечая, что по-настоящему бедные не проявляют активности ни в развитых странах, ни в развивающихся.
Социально активен нижний сегмент среднего класса. Это люди массовых профессий, у них есть работа, жилье, они потребляют и хотят жить не хуже соседа, у них есть самосознание. Этот слой общества готов выйти на баррикады, особенно если почувствует, что его уровень жизни понизился, отмечает Макаркин.
