Цивилизация
— Как получилось, что о проекте строительства новой полосы в Домодедово на удалении 1,8 км от существующей сейчас вы узнали, когда сам проект уже готов к реализации?
— Слухи были, что есть некий проект строительства третьей полосы в Домодедово. Но о деталях никто официально не говорил.
Мы полгода вели совместную работу по оптимизации московской воздушной зоны. Владимир Путин, еще будучи премьером, поставил задачу разработать новые схемы движения, чтобы повысить пропускную способность столичных аэропортов. Под руководством Минтранса была создана рабочая группа.
Мы начали искать компромиссные варианты: от чего отказаться, что реконфигурировать, чтобы и функционал Раменского сохранить, и в Домодедово обеспечить большее количество бортов. И компромиссные решения были найдены. Но, отмечу, это варианты применительно только к двум существующим полосам Домодедово.
Счет в минимально безопасных интервалах эшелонирования сейчас на сотни метров. Никаких зазоров по сегодняшней конфигурации нет.
Никто и слова нам тогда не сказал, что в Домодедово будет строиться третья полоса и мы делаем, мягко говоря, мартышкину работу.
— Что значит для вас строительство полосы на удалении 1,8 км в сторону Раменского?
— Эшелонирование в воздушном пространстве России установлено на уровне 10 км. В районах аэродромов оно может быть снижено до 5 км. То есть между двумя самолетами – нашим и домодедовским – должно быть расстояние не менее 5 км. По согласованным в феврале этого года схемам эти 5 км сохраняются, но если полоса в Домодедово будет приближена на 1,8 км, то, соответственно, воздушные суда сближаются на расстояние меньше допустимого интервала.
Так летать никто не позволит. Нам просто будет сказано: ваши южные маршруты небезопасны — убирайте.
Все маршруты придется перекладывать на север. Но там густонаселенная местность. Как вы понимаете, категорически никто не согласится с тем, чтобы над их головами летали воздушные суда. Не говоря уже о том, что в процессе испытаний авиационной техники могут возникать различного рода ситуации.
— Вы говорите, что согласования не было…
— Не было.
— Но оно должно быть?
— Любое строительство на приаэродромной территории должно согласовываться, согласно Воздушному кодексу, с собственником аэродрома. Федеральные правила использования воздушного пространства дают определение аэродромной территории и прописывают, что любое строительство в радиусе 30 км от аэродрома (а Домодедово попадает в наш радиус, и мы, соответственно, в их радиус) должно согласовываться со старшим авиационным начальником аэродрома. Росавиация должна была отправить Домодедово к нам с этим проектом за согласованием. Это обычная практика: в Октябрьском, в Люберцах строятся высотные дома — нам присылают документы. Мы смотрим проект и подписываем: угрозы для безопасности полетов и жителей нет. А здесь почему-то решили промолчать….
— Существуют какие-то возможности, чтобы и построить новую полосу по проекту Домодедово, и сохранить вашу зону? Например, когда вы летаете, самолеты с аэродрома Домодедово идут по другим маршрутам, когда не летаете – гражданские лайнеры идут через вашу зону…
— По существующей сейчас схеме так и есть. Когда мы летаем, мы сообщаем в управление воздушного движения: зону активируем, работаем. Когда не летаем, мы сообщаем: ребята, зону освободили, пользуйтесь. Причем пики нашей работы с Домодедово не совпадают. Мы работаем, как правило, с 10.00 до 17.00, все остальное время суток воздух свободен. У Домодедово утренний пик с 8.00 до 11.00 и вечерний – с 19.00 до 23.00. В это время мы не работаем. Если что, за полтора часа предупреждаем, что будет такая работа в этом месте на такое время. И специалисты выстраивают потоки, исходя из этого условия.
Но это наше воздушное пространство — мы в нем хозяева. А здесь попытка поставить нас в другие условия: вы, мол, теперь будете стоять в очереди и ждать, разрешим мы вам летать или еще подумаем.
— Как часто у вас происходят испытательные полеты?
— Конечно, мы летаем не так часто, как Домодедово: это все-таки летные испытания. Но дело здесь не в частоте. В космос спутники тоже нечасто запускают, но инфраструктура поддерживается в постоянном режиме. Если нам для испытаний какой-то конкретный маршрут потребуется раз в месяц, мы должны его обеспечить.
Бывает, часы и минуты на счету. Если говорить, что какой-то уникальный самолет у нас не может лететь, потому что в Домодедово нужно два гражданских лайнера пропустить…. Не знаю.
Тогда нужно приоритеты устанавливать: мы создаем отечественную авиатехнику или занимаемся только перевозкой пассажиров?
— Строительство полосы по проекту Домодедово невозможно?
— Я не говорю, что категорически невозможно. Нас полностью устраивает первый вариант – реконструкция полосы на том же месте. Второй вариант — со смещением 280 метров — тоже проходной. Третий и четвертый – смещение под 500 метров и 1,8 тысячи метров – под вопросом. В существующей сейчас конфигурации самолеты, взлетая из Домодедово, делают поворот вправо (влево у них не получается), петлю и идут параллельно полосе. Грубо говоря, если маршруты Домодедово оставить в этой конфигурации, то третий и четвертый варианты строительства полосы в Домодедово непроходные.
Возможно, уже есть какие-то варианты изменения маршрутов Домодедово. Но мы их не видели. Наша позиция простая: хотите строить полосу в новом месте – покажите, как будут выглядеть схемы движения.
Придите и покажите нам: строим здесь, наши маршруты будут проходить здесь, ваши – здесь, зона Раменского останется за Раменским. Тогда у меня не будет никаких вопросов.
— А зачем на аэродроме Раменское вообще надо сохранять экспериментальную авиацию? Может быть, стоит вывести подальше от Москвы?
— Предлагаете построить новую базу где-нибудь в другом месте? Во-первых, стоимость будет несопоставима со строительством одной взлетно-посадочной полосы в Домодедово. Во-вторых, представьте, что мы сейчас говорим не самым молодым людям, которые работают в авиационной промышленности: поднимайтесь, переезжаем за Урал. Много будет желающих?
— Не знаю.
— А я знаю. У компании МИГ есть летно-испытательная база в Раменском и есть свой собственный аэродром в 90 км отсюда, при серийном заводе МИГа в Луховицах. И мы рассматривали вопрос переезда из Жуковского в Луховицы. Просчитывали все варианты. Оказалось — нереально. По одной простой причине: людей, которые живут здесь, возить в Луховицы каждый день, как на вахту, не будешь — нужно там селить. Но поверьте мне, желающих туда поехать совершенно не много. И это вполне понятно: если человеку за 50 лет, зачем ему куда-то дергаться? А с кадрами у нас, сами понимаете, какая ситуация.
И давайте вспомним: есть указ о создании Национального центра авиастроения в Жуковском. Центр создается, но скажите, чем он будет заниматься, если полосу в Раменском закрыть?
— На совещании в Жуковском вице-премьер Дмитрий Рогозин поддержал открытие на аэродроме Раменское гражданского аэропорта…
— Да, это зафиксировано протоколом.
— Но в протоколе прописано и открытие аэропорта, и сохранение экспериментальной авиации. Возможно совпадение одного с другим?
— Вполне. Более того, мы уже три четверти пути сделали в этом направлении. Рекордная цифра на моей памяти – 18 тысяч полетов в год с Раменского. Представляете, какой (при сегодняшней загруженности 3,5–4 тысячи полетов ежегодно) у нас зазор по пропускной способности? Можно умножать на пять и спокойно работать, никому не мешая. Для этого у нас выделены зона аэродрома и зона испытательных полетов. Средства от коммерческого использования полосы позволят снизить затраты на ее содержание, снизить стоимость летного часа экспериментальной работы — это главная цель. И вопрос проработан во всех аспектах.
— Возможно, за последние дни уже были попытки начать с вами процесс обсуждения?
— Письмо от меня ушло министру транспорта. Аналогичное письмо отправлено министру транспорта из Минпромторга. Все поручения даны Дмитрием Рогозиным Минтрансу, Минпромторгу, Минфину, Минэкономразвития: провести согласования, не допуская ограничения деятельности аэродрома Раменское.