Цивилизация
В Высоком суде Лондона после двухнедельного перерыва на рождественский шопинг начались заключительные выступления адвокатов Джонатана Сампшна и Лоуренса Рабиновича, которые представляют интересы Романа Абрамовича и Бориса Березовского соответственно. В зале присутствуют и истец, и ответчик.
Абрамович выступает ответчиком по иску Березовского. Истец пытается доказать, что под давлением Абрамовича был вынужден продать в 2000—2003 годах доли в нескольких российских компаниях, в том числе в «Сибнефти», по цене существенно ниже рыночной. Ущерб Березовский оценил в $5,6 млрд. По его мнению, Абрамович воспользовался изменением политической конъюнктуры — потерей влияния Березовского в Кремле и эмиграцией в Лондон, чтобы заставить его продать перспективные активы дешево.
Абрамович это опровергает, доказывая, что Березовский никогда не был реальным совладельцем бизнеса и получал выплаты лишь за стандартную для России 1990-х «крышу» и лоббистские услуги. Задача юристов Березовского — доказать наличие партнерских отношений между ним и Абрамовичем.
Джонатан Сампшн, адвокат Абрамовича, начал речь без предисловий:
«Березовскому необходимо доказать, что Абрамович нарушил свои обязательства. Перед лицом большого количества аномалий в доказательствах Березовского вы, ваша честь, должны быть очень внимательны, полагаясь на память Березовского.
Мы считаем, что Березовский постоянно и специально давал лживые показания. Мы считаем, что он специально придумал какие-то факты, — доверять ему нельзя. Он свои утверждения подгоняет под те факты, которые ему нужно доказать.
Рассказ и позиция Березовского о положениях сделки 1996 года постоянно меняются.
С 2003 года Березовский постоянно утверждал в прессе, что Абрамович заставил его продать свои активы. Это и оставалось основной позицией Березовского до второго, расширенного искового заявления.
И угроза в отношении компании становится чем-то иным — угрозой в отношении его лично. Он вдруг вспомнил, что стороны избрали английское право для заключения сделок. Он постоянно меняет свою позицию. И особенно уникальный пример мы видим в его поведении, когда было разбирательство по иску к журналу Forbes.
Он утверждал, что никогда не лоббировал интересы «семьи». А сейчас он говорит совершенно иное — с точностью до наоборот, потому что ему выгодно в этом случае преподнести все именно так.
Березовский — это такой человек, для которого правда меняется в течение дня.
И это связано с ощущением им своей значимости. Ему сложно принять, что, несмотря на то что он был воротилой бизнеса в свое время, он оставался малозначительным персонажем: с этим ему сложно смириться.
Мы считаем, что встреча на Кап-д'Антибе была придумана. Березовский говорит, что Абрамович угрожал ему на этой встрече, хотя последний в это время находился на Чукотке. И это доказывает, что Березовский сочиняет факты по ходу дела.
В свою очередь, Абрамович вел себя очень сдержанно. Если шел разговор о датировании задним числом, он признавался в этом, не пытался очернить Березовского.
Показания Березовского носили очень общий характер, а показания его свидетелей были косвенными и базировались только на обсуждениях с Березовским. Необходимо понять, что он получал в обмен на то политическое лоббирование, которое оказывал «семье», а также разобраться, что такое «крыша».
«Крыша» — это альтернативная система обязательственного права, которая была обычным явлением в России в 90-х годах. Это не контрактное оказание услуг и не договор или правоотношения. Это взаимоотношения, которые нельзя нарушить без серьезных последствий.
Березовский был типичным политическим воротилой. Он сам себя называет крупным олигархом, и об этом же говорил (эксперт) Фортескью.
Все, что делал Березовский для Абрамовича, характерно для отношений протектора и клиента, а не инвестора и менеджера. Мы также утверждаем, что деятельность протектора — держателя «крыши» — носила коррупционный характер. И Березовский даже сам с этим согласился, когда я задавал ему гипотетический вопрос на эту тему. Он ответил: «Конечно, это коррумпированная сделка». Потом выяснилось, что это не является коррумпированной сделкой, только когда он сам этим занимается.
Мы считаем, что версия Березовского относительно договоренностей 1995—1996 годов, ложная. Первое обстоятельство, доказывающее это, — то, что соглашение было достигнуто на том этапе, на котором его нельзя было бы достигнуть на тех условиях, о которых говорит Березовский. Показания Абрамовича заключаются в том, что основные характеристики соглашений сторон были согласованы в самом начале. И мы считаем, что это именно так.
Условия, о которых говорит Березовский, были придуманы — и придуманы гораздо позднее.
Второе обстоятельство — это отсутствие письменных документов. Вряд ли практика отсутствия письменных договоренностей при очень крупных сделках существовала даже в России 90-х годов и даже между людьми, которые друг другу очень доверяли. Березовский отзывался об Абрамовиче даже с некоторым презрением и говорил, что он (Абрамович) был каким-то мелким торговцем нефтью без какой-либо репутации в бизнесе, «он даже не был умницей», — сказал Березовский. Поэтому мы считаем, что устной договоренности, основанной на доверии, между ними быть не могло.
Третий косвенный элемент, на который тоже нужно обратить внимание, — это абсолютное отсутствие у Березовского интереса к различным аукционам. Все эти аукционы привели к приобретению компаний, которыми потом владел Абрамович. Березовский совершенно никаких средств в аукционы не вкладывал, даже в аукцион 28 декабря 1995 года, хотя и принимал активное участие, используя свое большое политическое влияние.
Получается, Березовский не вложил ни цента в приобретение акций, которыми он, по его же утверждению, должен был владеть вместе с Абрамовичем.
И что же получается?! Абрамович заплатил за приобретение акций из своего кармана и поделился активами с Березовским и Патаркацишвили?!
Четвертый момент, наталкивающий на размышление, — отсутствие соответствий между платежами, которые поступали Березовскому, и теми, которые осуществлялись «Сибнефтью». До 2000 года чистой прибыли у «Сибнефти» было не так и много, а Березовский в те годы получал по $80 млн якобы от «Сибнефти».
Абрамович мог вообще отказаться платить больше 50% от прибыли «Сибнефти», даже если у Березовского была доля в прибыли.
Это была цена, которую потребовал Березовский в качестве платы за взаимоотношения.
И еще один фактор, доказывающий верность версии Абрамовича, — это то, что договор простого товарищества на самом деле не обозначается и не заключается для тех целей, которые, как утверждается, фигурировали в то время.
Сотрудничество Березовского с Абрамовичем объясняется тем, что на первом этапе Березовскому требовались средства для финансирования ОРТ (уже позже на личные нужды), чтобы провести медийную кампанию в поддержку предвыборной кампании Ельцина в 1996 году.
Березовский постоянно спрашивал Абрамовича, сколько он может ему платить, и замечал, что ему требуется $30 млн в год.
Единственный был способ срочно получить «живые» деньги, когда они были нужны Березовскому, — это продать свое политическое влияние в Кремле, но никак не заключать договор о простом товариществе».
Все доходы Березовского и Патаркацишвили поступали от Абрамовича. Однако эти деньги было необходимо легализовать. Это обсуждалось на встрече в Ле-Бурже в 2000 году.
Березовский до 2000 года никогда не утверждал, что у него были какие-то акции в «Сибнефти», однако давал намеки на это. Абрамовича это не волновало, потому что на том этапе связь с Березовским была для него ценной. Владение акциями в России специально преподносилось мутным и непонятным.
В деле против «Форбса» Березовский также заявил о том, что у него нет никаких акций в «Сибнефти».
Первый раз противоположное заявление о своих правах в «Сибнефти» Березовский сделал в 2001 году. Хотя на тот момент предполагаемая его доля в «Сибнефти» была продана «Девонии». Это заявление, вытекающее из необходимости отмыть свои деньги, было сделано для того, чтобы обмануть банк «Клайдс Дэлл». То же самое происходило и с «Аэрофлотом».
До 2000 года Березовскому не надо было беспокоиться, потому что он был политическим крестным отцом Абрамовича. Но начиная с 2000 года он начал пытаться выводить свои доходы за границу и, потеряв свое политическое влияние, сбежал из России. Поэтому он внезапно решил стать официальным «акционером» «Сибнефти».
Сампшн еще раз рассказал об условиях заключения договора простого товарищества и сделал вывод, что эти условия соблюдены не были, а значит, заключение договора не было возможным.
Судья объявила перерыв.
После перерыва адвокат Абрамовича Сампшн продолжает свое выступление ссылками на материальные и процедурные нормы российского и международного права, ограничивающие возможность заключения устных договоренностей при сделках, стоимостью выше определенной суммы.
Согласно законодательству, действительным считается контракт, заключенный между гражданами одной страны с соблюдением законодательства той страны, в которой контракт заключается. Российский суд — это единственный суд, который подразумевали стороны в 1995 году. Именно поэтому контракт был основан на устной договоренности, стороны не собирались обращаться в российский суд с этим контрактом, потому что ясно осознавали, что в суде подобный контракт рассмотрен не будет, утверждает Сампшн.
Далее он переходит к вопросу угроз, из-за которых Березовскоий якобы был вынужден продать свои доли в «Сибнефти», если они у него были.
Угроза по ОРТ, якобы выдвинутая Березовскому в декабре в Кап-д'Антибе, по мнению Сампшна, выдумана, как и сама встреча, на которой Березовскому угрожали.
Сампшн: Зачем Абрамовичу было покупать ОРТ? И зачем Березовскому было продавать ОРТ за $150 млн Абрамовичу, если Лесин ему предлагал $300 млн? Ответ можно найти в записках Патаркацишвили. Цена, предложенная Лесиным, впоследствии сократилась до тех же $150 млн. И Березовский в таком случае предпочел продать ОРТ более доверенному лицу — Абрамовичу. А Абрамович, покупая ОРТ, просто оказывал Березовскому услугу. Мы также находим подтверждение тому, что Березовского устраивала подобная договоренность.
Сампшн напоминает, что также у Абрамовича нет пограничных штампов, свидетельствующих о его поездке во Францию в декабре.
Сампшн: Финансовая заинтересованность Носовой в том, чтобы Березовский выиграл процесс, говорит о том, что ее показаниям доверять нельзя.
Напомним, что Носова свидетельствовала в поддержку Березовского о том, что его встреча с Абрамовичем в Кап-д'Антибе, во время которой Абрамович якобы угрожал Березовскому, имела место быть.
Березовский ссылается на угрозу экспроприации «Сибнефти» в связи с тем, что «Сибнефть» подвергнется нападкам со стороны государства, если Березовский будет ассоциироваться с компанией. Сампшн считает, что это не может рассматриваться, как угроза со стороны Абрамовича.
Также Сампшн замечает, что это не вяжется с тем, что говорил Патаркацишвили.
Сампшн: Патаркацишвили говорит, что они (Березовский и Патаркацишвили) хотели продать «Сибнефть», потому что им нужны были деньги. Также Патаркацишвили думал, что компания, а не их доли в компании, подвергнется нападкам. И еще он говорит, что о Глушкове не было и речи. Патаркацишвили сказал, что Глушков не был таким человеком, которому Абрамович мог помочь. Кроме того, условия по «Сибнефти» устраивали Патаркацишвили.
Сампшн: И если Березовского шантажировали, то и Патаркацишвили шантажировали бы тоже. И кажется очень странным, как Патаркацишвили мог забыть упомянуть это, когда отвечал на вопросы солиситоров Березовского.
Сампшн: И еще один важный момент, на который прошу обратить внимание. Как можно объяснить отсутствие каких-либо документов, если речь шла о прекращении отношений Абрамовича с Бадри и Борисом?! На тот момент все уже прекрасно знали, что все необходимо документировать. Особенно это должно было быть интересно Березовскому, чтобы ему было с чем обратиться в суд против Абрамовича, который якобы ему угрожал. Абрамович свидетельствовал, что его никогда не просили подписать какой-либо документ, подтверждающий выплату S1,3 млрд.
Сампшн: Мы также считаем, что договор по «Девонии» не отражает прав Березовского в простом товариществе. Совершенно ясно, что это была подложная, мнимая сделка, осуществленная для того, чтобы обмануть банки и отмыть деньги. Никакой продажи «Девонии» не было, а намерение Березовского представить это именно так, — это еще один аргумент против Березовского и против того, что у него были какие-то доли в «Сибнефти».
