Цивилизация
Вторгшиеся вооруженные формирования на территорию Белгородской области большинство отечественных экспертов назвали ДРГ — диверсионно-разведывательными группами. Однако ДРГ — это всего несколько человек, которые скрытно (подчеркнем особо — скрытно) перебрасываются через линию фронта с задачей вывести из строя (к примеру, методом подрыва) особо важный объект. Затем группа столь же скрытно должна вернуться назад, в пункт постоянной дислокации. Одна из важнейших заповедей спецназа в ходе выполнения задания – «вступил в бой – провалил задание».
А вот когда на территорию страны со стрельбой и на бронетехнике входит вооруженное формирование численностью от роты и выше, то это отнюдь не диверсанты и не террористы.
И этот простой факт надо уяснить раз и навсегда. Как известно, правильно назвать – правильно понять – правильно действовать.
А теперь разберемся с брошенными в ходе этих дискуссий обвинениями в адрес пограничной службы.
Самое главное, что надо отметить, — охрана государственной границы и ее оборона – вещи принципиально разные. Охрана – дело рук пограничников, а вот оборона – это уже Минобороны, то есть функция Вооруженных сил.
Словом, оборона не является задачей пограничных войск (Пограничной службы Федеральной службы безопасности России). И обвинять ПС ФСБ в том, что она каким-то образом не отразила вторжение общевойсковых формирований противника, не стоит.
Напомним, что в годы существования СССР при охране государственной границы в основном практиковался оперативно-войсковой метод (способ). Однако в начале 2000-х годов стали считать, что угрозы безопасности России в пограничной сфере носят преимущественно невоенный характер — и был сделан вывод, что в борьбе с трансграничной преступностью применение войсковых форм и способов действий малоэффективно и затратно. И где-то с 2003 года в пограничной службе стали переходить на чисто оперативный способ охраны государственной границы.
Для того периода времени это было логично. Но с тех пор обстановка существенно изменилась.
И, вполне возможно, подходы к охране государственной границы надо пересматривать в пользу оперативно-войскового метода (способа). И опять-таки – не на всех участках границы, а только на тех, где складывается неблагоприятная обстановка. При этом стоит напомнить, что даже переход на оперативно-войсковой метод (способ) охраны государственной границы не означает участия пограничников в общевойсковых боях и операциях при отражении вторжения противника. Это означает только усиление возможностей ФПС по борьбе с ДРГ и бандформированиями.
Помимо всего прочего, стоит напомнить, что пограничные войска ведут разведку в 100-километровой полосе сопредельного государства и должны предупредить о возможных агрессивных намерениях со стороны противника. Предупредили ли они о готовящемся вторжении противника в Белгородскую область – вопрос открытый.
Завершая разговор о пограничной службе, надо обязательно отметить следующее. В самых широких массах прочно бытует мнение, что с началом военных действий пограничники должны до последней капли крови отстаивать каждую пядь родной земли (в основном такое представление сформировалось на примерах начала Великой Отечественной войны).
В этом плане уточним, что собой представляет пограничная застава. По численности и вооружению она примерно соответствует стрелковой роте. Какого-либо ощутимого вреда наступающим бронетанковым и механизированным соединениям противника застава принести не может по определению. А вот погибнуть при этом в полном составе – может.
Поэтому какое-либо участие погранзастав в боевых действиях общевойскового характера нецелесообразно.
Личный состав подразделений ФПС, бойцов и командиров, логичнее после агрессии противника использовать в качестве подразделений по поддержанию режима прифронтовой полосы и охраны тыла действующей армии.
Поэтому с началом военных действий пограничникам вместе со своими собаками целесообразнее организованно отойти в тыл, а не погибнуть в бою в полном составе без всякой ощутимой пользы для дальнейшего хода событий.
Теперь о территориальной обороне, поскольку в ходе дискуссий в экспертном сообществе неоднократно поднимался этот вопрос примерно в такой трактовке – «А что же наша тероборона?», при этом подразумевалось, что в наличии есть батальоны теробороны, которые должны были и вступить в бой с противником.
Для начала многим представителям экспертного сообщества следует заглянуть в статью 22 Федерального закона «Об обороне» от 31.05.1996 N 61-ФЗ (со всеми последними изменениями и дополнениями), где дается ясное и однозначное определение территориальной обороны. Придется привести его полностью.
Территориальная оборона — система осуществляемых в период действия военного положения мероприятий по охране и обороне военных, важных государственных и специальных объектов, объектов, обеспечивающих жизнедеятельность населения, функционирование транспорта, коммуникаций и связи, объектов энергетики, объектов, представляющих повышенную опасность для жизни и здоровья людей и для окружающей природной среды, по борьбе с диверсионно-разведывательными формированиями иностранных государств и незаконными вооруженными формированиями, по выявлению, предупреждению, пресечению, минимизации и (или) ликвидации последствий их диверсионной, разведывательной и террористической деятельности в целях создания благоприятных условий для функционирования указанных объектов и применения Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований, органов и создаваемых на военное время специальных формирований.
Особо обратим внимание на то, что территориальная оборона ведется на территории Российской Федерации или в отдельных ее местностях, где введено военное положение, с учетом мер, применяемых в период действия военного положения.
А военного положения в Белгородской области никто не вводил.
Поэтому все разговоры о эффективности/неэффективности территориальной обороны в данном случае не имеют никакого смысла. В заключение напомним, что в военных округах ВС РФ разрабатывается План территориальной обороны ВО, за выполнение положений которого несет ответственность командующий войсками округа. Да и по большому счету, территориальная оборона носит полицейский характер, а для отражения вторжения противника необходимо предпринимать меры совершенно другого характера.
Теперь о призывах некоторых деятелей раздать населению приграничных областей России стрелковое оружие, гранатометы и противотанковые ракетные комплексы. Сами по себе подобные предложения следует рассматривать, что называется, из ряда вон. Подобного, напомним, не было даже в самые напряженные периоды Великой Отечественной войны.
Поэтому и относиться к таким призывам надо категорически отрицательно (для начала просто бить по губам просто за такие идеи).
Осуществление подобных предложений на практике может привести (и даже однозначно приведет) к разного рода смутам и нестроениям. А у самых широких слоев населения вольно или невольно возникнет вопрос – «А что же наша армия? И где она?».
Поэтому ликвидация вторгшихся на территорию Российской Федерации вооруженных формирований противника — дело сугубо Вооруженных сил, и руководить подобными действиями (операциями) должен только общевойсковой командир (командующий), в оперативном подчинении у которого должны находиться подразделения остальных силовых структур. Это единственно возможный путь. Все остальные — ложные.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Биография автора:
Михаил Михайлович Ходаренок — военный обозреватель «Газеты.Ru», полковник в отставке.
Окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище (1976),
Военную командную академию ПВО (1986).
Командир зенитного ракетного дивизиона С-75 (1980–1983).
Заместитель командира зенитного ракетного полка (1986–1988).
Старший офицер Главного штаба Войск ПВО (1988–1992).
Офицер главного оперативного управления Генерального штаба (1992–2000).
Выпускник Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил России (1998).
Обозреватель «Независимой газеты» (2000–2003), главный редактор газеты «Военно-промышленный курьер» (2010–2015).