Цивилизация
Дизайнер спортивной обуви Дрю изобретает новую модель кроссовок, благодаря которой его обувная компания оказывается на грани банкротства, а он сам на улице. Потеряв уверенность в завтрашнем дне, рационализатор переоборудует домашний тренажер в гильотину и уже собирается свести счеты с жизнью, но ему мешает телефонный звонок. Сестра сообщает Дрю новое пренеприятное известие: их отец умер, гостя в своем родном городе Элизабеттаун штата Кентукки, и теперь туда нужно срочно лететь, чтобы забрать тело усопшего. В самолете бывший дизайнер с тоской глядит в иллюминатор и в будущее, но тут, как в песне, появляется стюардесса по имени Клэр. Она не дает Дрю ни минуты покоя: изображает знатока антропонимики, разглагольствуя о тайной связи имени человека с его судьбой, и шутки ради объявляет Дрю десятимиллионным пассажиром.
Режиссер Кэмерон Кроу, прославившийся сюрреалистичным «Ванильным небом», на этот раз снял романтичную жизнеутверждающую комедию. Его задача — заставить хохотать до упаду, а в особо сентиментальных местах вышибать слезу.
В этом ему помогают бывший эльф Орландо Блум, а также бывшая девственница-самоубийца Кирстен Данст, надежная, как вся Pan American. Парочка часами болтает по мобильнику, с шутками и прибаутками выбирает урну для праха покойного и целуется на кладбище.
Но настоящий кавардак начинается, когда неудачник дизайнер прилетает на свою историческую родину в Элизабеттаун — небольшой заштатный городок в Кентукки, жители которого будто провалились в дыру во времени и живут припеваючи, ничего не подозревая о глобализации. Правда, здесь не пекут твинпиксовских пирогов с черникой и не рассказывают страшилки про черный вигвам, зато с удовольствием вспоминают, как сто лет назад невиданный град побил весь урожай табака и что у двоюродного дедушки Дрю было три соска. Все эти тети Доры, дяди Дейлы и кузены Джесси обещают, что восполнят утрату Дрю ураганом любви. Они держат слово и достойно провожают отца Дрю в последний путь, причем хоронят не самого покойника, а его голубой костюм (это не ритуал кентуккских аборигенов, просто мама Дрю настояла на кремации). Но это обстоятельство никого не смущает, родня скорбит на всю катушку, с умилением глядя на костюм в гробу. А потом устраивают поминки, где жарят знаменитых кентуккских цыплят, а вдова после прочувственной речи бьет чечетку под старинную песенку «Мoon River».
Можно назвать «Элизабеттаун» новой версией «Джерри Магуайра» (этот фильм о крахе карьеры спортивного менеджера с Томом Крузом в главной роли принес Кроу пять номинаций на «Оскара»). Мол, режиссер снял очередную житейскую историю о том, как проблемы на трудовом поприще заставляют героя задуматься о своих корнях, семье и любви.
Роуд-муви в финале под аутентичную американскую музыку через Арканзас, Оклахому и Неваду, где дизайнер развеивает прах отца на местные достопримечательности, делает кино еще сентиментальнее и добавляет национального колорита.
Можно порассуждать о стереотипах и об уникальной черте характера истинного американца сохранять оптимизм в самой критической ситуации и вспомнить, что Авраам Линкольн родился как раз в Кентукки. И о том, что травить байки на поминках у американцев — это такая же национальная традиция, как у русских драка на свадьбе.
А можно объявить Кроу американским Астраханом, летописцем американской глубинки, снявшим американское «Все будет хорошо» с американскими персонажами-чудаками и реалиями, доведенными до китча. «Неудача – это отсутствие успеха, а фиаско – это катастрофа, которая помогает чувствовать себя бодрее», — сообщает нам герой «Элизабеттауна». Иными словами, поминки – не то, чем они кажутся.
Хоронить костюм и плясать чечетку можно с 17 ноября.
