Цивилизация
Зрители, преимущественно женщины, обычно плачут в кино, когда ребенок находит своих давно потерянных родителей, а за кадром звучит надрывная музыка; когда влюбленные наконец прощают друг друга и сливаются в жарких объятиях; когда умирает прекрасная нежная героиня, а за кадром звучит надрывная музыка; когда умирает прекрасный мужественный герой, принося себя в жертву во имя возлюбленной или хотя бы настоящей мужской дружбы, а за кадром сами понимаете что. Еще один вариант слезовыжималки — смерть нежного мужественного животного, но тут зрителю, чтобы заплакать, надо быть из «Гринписа». Либо музыка должна быть очень уж надрывной.
Поверить сейчас, что люди плакали, читая вечерами в кругу семьи Диккенса, уже невозможно.
Роман Поланский, экранизируя диккенсовского «Оливера Твиста», последовательно выкинул из фильма почти все, что могло вызвать слезы: герой не находит своих родителей, одна из героинь умирает за кадром, а вторая вообще не вошла в фильм, даже собачку пожилой гений оставил в живых. Поланский ничем не помог производителям бумажных платков. Может, если бы музыка за кадром была чуть более надрывной, можно было бы выжать пару-тройку слезинок. Но надежды мало: даже «Doom» вызывает больше эмоций. «Оливер Твист» — фильм рассудочный, театрально подробный, похожий скорее на упражнение в стиле, чем на настоящее кино.
Стиль называется «детская классика», и выдержан он блестяще. Маленький вялый Оливер Твист (Барни Кларк) переживает аккуратные тяготы и лишения. В работном доме ему приходится бессмысленно работать, каши дают мало; на следующем рабочем месте над ним все издеваются; наконец, он убегает в Лондон, где присоединяется к шайке воров и встречается с очень плохим человеком Сайксом, которого театрально играет Джеми Форман, и средне плохим человеком Фейджином, которого театрально, но великолепно играет Бен Кингсли. У Фейджина много мальчиков-воспитанников, из которых он делает настоящих воров. После нескольких краж, погонь и других необходимых поворотов сюжета Оливер находит себе семью и начинает смотреть в светлое будущее с большими надеждами. Довольно назидательный роман воспитания, ни в коем случае не конкурент «Гарри Поттеру». Сейчас таких уже не делают — ни романов, ни фильмов.
Поланский — режиссер признанный, автор классического «Ребенка Розмари», великолепного «Жильца», яростной «Горькой луны», скучнейшего «Пианиста», постыдный монстр кинематографа, иллюстрирующий своей жизнью весь ХХ век.
Он прошел через варшавское гетто, был обвинен в педофилии, одна из его жен была зверски убита, он расплевался со Штатами, получил «Оскара» и каннскую «Пальмовую ветвь», и энергии в нем в его 72 года столько, что хватит еще на два десятка фильмов. Но весь его профессионализм в «Оливере» работает вхолостую. Смотришь и констатируешь: очень красиво. Оливер Твист бредет по дорогам Англии (снятым где-нибудь около Праги) — красиво бредет, и лохмотья у него художественные. Свиномордые сэры сидят за накрытым столом — красиво, черти, сидят, прямо как с иллюстраций к Диккенсу. Девушка Нэнси, предавшая своего сожителя, лежит в постели, а сожитель приходит ее убивать — красиво лежит, ничего не скажешь, прямо-таки картинка. И постепенно становится понятно: это не кино, это комикс по Диккенсу.
Тогда вполне оправдано отсутствие целой сюжетной линии, которая есть у Диккенса и которую Поланский выкинул: вся эта фигня про наследство и настоящих родителей Оливера только утяжеляет авантюрный сюжет комикса, придает ему ненужную глубину. Весь этот шевелящийся Лондон Поланского — на самом деле плоская картинка, слишком подробная, чтобы включать воображение, и слишком безжизненная, чтобы вызывать эмоции. Не зря фильм начинается с того, что герои входят в гравюру.
В комиксе ни к чему и социальная критика системы работных домов: Диккенсу это было важно, а нам поди нарисуй, в чем там была засада с английскими законами XIX века. И сам Оливер Твист в комиксе тоже стал совершенно другим, кем-то вроде супергероя со скрытой способностью всегда выходить сухим из воды. Его нельзя убить. Его всегда накормит сердобольная старушка. Его обидчики рано или поздно умирают. К тому же у Диккенса это мальчик из благородной семьи, который добр и честен именно в силу своего происхождения. В комиксе же Поланского Оливер — сирота, чьи родители действительно неизвестны, и он добр и честен просто потому, что он — главный герой комикса.
А главное — над комиксами не плачут.
Все это ни в коем случае не является недостатком картины. Поланский, один из великих режиссеров ХХ века, сделал невозможное: переиначив Диккенса, все поменяв, убрав целую сюжетную линию, нескольких героев и самый смысл романа, он выдал зрителю подлинного Диккенса. Сухой остаток. Кто-то из критиков говорил, что, доживи Диккенс до сегодняшнего дня, он писал бы сценарии для мыльных опер. Не исключено. Но Поланский доказал, что и сюжеты для комиксов у автора «Оливера Твиста» получались бы прекрасно. Бах! Бум! А-а! — а дальше светлое будущее.
Светлое будущее наступает уже сегодня практически во всех кинотеатрах Москвы.
