Цивилизация
Во вторник министр образования и науки Андрей Фурсенко заявил журналистам, что независимо от результатов следствия по делу об обстоятельствах самоубийства 14-летнего петербургского школьника Романа Лебедева, «будут приняты серьезные меры — и не только по отношению к конкретной школе или конкретному учителю». 29 сентября 2005 года Лебедев бросился под поезд на одной из железнодорожных станций под Санкт-Петербургом. Как стало известно из его предсмертной записки, причиной суицида стали унижения со стороны классного руководителя, измывавшегося над ребенком из-за того, что ученик из-за бедности семьи не мог, как его одноклассники, сдавать деньги «на школьные нужды».
Министр назвал самоубийство мальчика «настоящей трагедией» и заверил, что взял дело под свой контроль.
К настоящему моменту, сообщил Фурсенко, расследование гибели петербургского школьника уже высветило общие школьные проблемы. По мнению министра, одной из них является вопрос «взимания денег с родителей». «Ситуация эта ненормальная, и, главным образом, вследствие колоссального количества неупорядоченных, нелегальных поборов, — подчеркнул министр. — Надо создать систему, где будет упорядочено, с кого и на что можно или нельзя брать».
Правда, считают в Министерстве образования, считать, что именно поведение школьных педагогов и поборы заставляют детей кончать жизнь самоубийством – совсем неправильно.
Как заявил Фурсенко «Газете.Ru», «суициды среди школьников не обязательно связаны со школой». «У нас вообще очень нервная жизнь», — сказал министр. Тем не менее, согласился он, спасать школьников от суицидальных наклонностей необходимо. Одним из способов Андрей Фурсенко считает, например, подготовку школьных психологов, задачей которых станет не только работа с детьми, но и с их родителями и учителями.
Кроме того, по его словам, в министерстве возлагают надежды на предстоящее усиление роли классного руководителя, прежде всего, как воспитателя и защитника ребенка — потому что несовершеннолетние кончают с собой и от насилия в семье. В настоящее время, как рассказал Андрей Фурсенко «Газете.Ru», завершается разработка примерного положения, содержащего четкое определение понятия «классный руководитель». Оно же, по словам министра, предусмотрит и «значительное повышение ответственности» классного руководителя за вверенного ему ребенка. Предполагаемое повышение ответственности должно сопровождаться и повышением зарплаты. Однако насколько одно будет соответствовать другому, пока не ясно: доплата за классное руководство составит лишь 1 тыс. руб. «за полностью укомплектованный класс» (то есть класс, в котором не меньше 25 учеников).
По словам правозащитников, властям уже давно надо было обратить внимание на детско-подростковый суицид — потому что уровень незащищенности детей в России, судя по одной официальной статистике, достиг чудовищных размеров.
Как рассказала «Газете.Ru» сотрудник региональной общественной организации «Право ребенка» Инга Шубина, по последним данным Госкомстата, в 2003 году в России с собой покончили 8 детей в возрасте от 5 до 9 лет. Еще 355 совершили суицид в возрасте от 10 до 14 лет. А в возрасте 15–18 лет убили себя 2644 подростка. По статистике организации «Право ребенка», на этом уровне – примерно 3 тыс. смертей в год — самоубийства среди детей и подростков держатся, не меняясь, с 1998 года. По данным Инги Шубиной, полученным в Министерстве образования, доля самоубийств среди несовершеннолетних достигает 12,7% от общего числа смертей, вызванных неестественными причинами. Лишь за 1995–2000 годы, по министерской статистике, с собой покончили в общей сложности свыше 14 тыс. детей.
По данным правозащитников, значительная часть из них рассталась с жизнью из-за «боязни взрослых дома и в школе включая рукоприкладство со стороны учителей» — но докапываться до истинных причин детских суицидов никто не хочет.
Как отметила Шубина, дело Романа Лебедева тоже могло не вызвать никакого резонанса. «Этот факт стал достоянием общественности только потому, что на теле мальчика нашли предсмертную записку, объясняющую мотивы его поступка. В противном случае никто не узнал бы о его мучениях в школе, и его смерть стала бы лишь рядовым случаем статистики», — заявила она.
Отсутствию достоверной информации о том, что происходит с детьми в школе, служит и проводимое под прикрытием «борьбы с терроризмом» превращение школ в совершенно закрытую систему с жесткой иерархией от директора до учителя и ученика, считают правозащитники. По их мнению, сейчас школы «охраняют от родителей строже режимных объектов». В итоге, рассказал «Газете.Ru» руководитель общественно-политического проекта «Собрание родителей» Игорь Литвененко, «родителям очень трудно попасть в школу, даже чтобы встретиться с классным руководителем и поговорить об учебе и других проблемах своего ребенка». «Пускают только на родительские собрания. И то главным образом для того, чтобы собрать с родителей деньги», — отметил он. Недовольным же таким положением родителям школьная администрация намекает, что «зря приняла в школу их детей и, скорее всего, не возьмет их в старшие классы». При этом, по данным «Собрания родителей», школьные поборы «черным налом», несмотря на громкие заявления чиновников от образования, продолжают процветать, как и прежде.
С точки зрения Игоря Литвененко, у родителей есть только один способ защитить своих детей: поставить их образование под контроль общественности, и прежде всего родительской.
По данным правозащитников, сейчас в ряде городов началось создание различных общественных объединений – от управляющих советов до «Службы примирения», целью которой и является разрешение конфликтов с участием ребенка. В некоторых учебных заведениях в порядке эксперимента вводится должность «школьного уполномоченного по правам ребенка». Однако, как сообщили «Газете.Ru» в занимающейся этими вопросами Национальной информационной группе, эти попытки сталкиваются с противодействием школьной администрации, а «дети и родители по-прежнему не знают, куда им жаловаться на произвол».
