Цивилизация
— Что изменилось для вас после поездки к Григорию Грабовому? Как вы себя ощущаете?
— Чувствую себя духовно богаче. За счет того, что познакомилась с учением, которое учит гармоничному развитию личности, мира. Учит тому, что люди должны любить друг друга. То, что появились террористы, это не творение Бога, это создано самими людьми. Продукт, который родился в дисгармонии. Наступил XXI век, и мы дожили до черты, когда может наступить катастрофа. Люди убивают себя, невинных детей, беременных женщин. Люди перестали верить в Бога. Люди сейчас производят столько оружия, что каждый из нас сидит на пороховой бочке, а каждое оружие может выстрелить в человека, и все мы стали мишенью. Произошел этот теракт. Дети принесли себя в жертву, чтобы показать, что человечество дошло до той черты, когда все должно измениться. Должно произойти что-то, чтобы люди поняли, что Бог все видит и каждого виноватого ждет кара, вне зависимости от его регалий и вероисповедания. Грабовой мне это помог понять, а когда я прочитала его книгу, мой мозг полностью открылся.
— Вы лично с Грабовым разговаривали?
— Это были семинары чисто духовного направления. Впечатление от Грабового как от высокообразованного интеллигентного человека.
Грабовой — академик Российской академии наук, у него есть награды. Он занят космосом, охраной ядерных объектов. С ним приятно просто пообщаться.
Я выражаю ему глубокое уважение. То, как его иногда называют, — это низко, подло.
— Вам Грабовой говорил, когда именно он воскресит детей?
— Называются сроки. Я думаю, в следующем году мы уже будем радоваться.
— Вы действительно верите в это?
— Да, верю.
— И вы исключаете, что он зарабатывает себе славу и деньги на чужом горе?
— Исключаю полностью.
— Откуда и когда вы узнали об учении Грабового?
— В ноябре 2004 года. К нам случайно попала его книга. Я прочитала, и что-то во мне открылось. Мое сознание стало все это переваривать, и я подумала: почему бы и нет? Как раз тот случай, чтобы все привести в божью норму. Пора уже всевышнему вторгнуться и навести порядок. Когда начались передачи «Человек и закон», которые были лживы от начала до конца, я подумала: пока мы сами не проверим, мы ни слова не скажем об этом человеке. В начале августа мы в первый раз поехали к Грабовому, встретились, побеседовали, посетили лекцию о Боге. И тогда уже мы определились с тем, что это заслуживает внимания. С нас не взяли ни копейки, расселили в гостинице, организовали питание — я не знаю, за чей счет.
— Вас кто-то уговаривал ехать в Москву? Почему вы не сказали об этом другим членам комитета?
— Это неправда. Та же Элла Кесаева (член комитета, критикующая Дудиеву за поездку к Грабовому. – «Газета.Ru») знала об этом, ее сестра также собиралась ехать с нами. Я так понимаю, это раздуто специально, здесь идет другая интрига. Это крайне непорядочно — людям с общим горем заниматься раздором. У нас общая цель. Мы уезжали как граждане, не как члены комитета. От имени комитета в Москве ни слова сказано не было.
— Вы серьезно полагаете, что имя Грабового не дискредитирует комитет матерей?
— Это говорят малообразованные люди. Нормальный человек скажет: это их воля. Ведь каждый имеет право идти в мечеть, в церковь, быть иеговистом… Когда я иду в церковь, я что, должна ставить всех в известность? Это наше личное дело, не имеющее отношение к комитету. Я абсолютно не опасаюсь за лицо комитета.
— Как вы относитесь к мнению, что Грабовой был вам подставлен спецслужбами, чтобы выставить вас сумасшедшими?
— Это неправда, мы могли бы встретиться с Грабовым еще в декабре. Мы могли бы встретиться и в феврале, когда опять были в Москве. Встретиться с ним не проблема.
— Что будет дальше с комитетом? Сейчас его переименовывают, хотят сместить вас с поста руководителя...
— Тот, кто хочет его переименовать, пусть создает свою организацию. Цель комитета остается той же. Комитет будет отстаивать свои прежние позиции.
— И с прокурорами спорить будете? Недавно выступил замгенпрокурора Владимир Колесников, который отверг все доводы матереей о наличии в школе оружия.
— Мы будем продолжать сотрудничать с Колесниковым, по некоторым вопросам мы будем еще разговаривать. Но независимо от того, было ли в школе оружие или нет, независимо от числа террористов в школе нас никто не уведет от основных вопросов. А это самое главное — виновность оперативного штаба по спасению заложников. 1–3 сентября 2004 года штаб бездействовал, и виновность со штаба никто не снимал. Есть другие вопросы, которые можно обходить, время все равно покажет истину, но в вопросе об ответственности оперативного штаба мы будем стоять до конца. Вина или невиновность каждого члена должна быть доказана.
— После всей истории с вашей поездкой в Москву, может, вы хотели бы сказать что-то от себя людям, которые следят за деятельностью комитета с самого начала?
— Я никогда своим словом или поступком не предала ни одного человека. И я хочу обратиться к людям, которые до сих пор слушали меня. Если кроме поисков правды по теракту в Беслане и выявления виновных я вышла еще на один путь, то это путь созидательный, и я его тоже пройду для всех людей. Как мать, потерявшая сына, весь путь я должна пройти сама, и если завтра из-за моего ребенка надо будет лететь на Луну, я полечу, и это не подлежит обсуждению.
