Цивилизация
Во Владикавказе продолжились слушания по делу Нурпаши Кулаева, единственного террориста, задержанного живым при штурме школы № 1 в Беслане. На сегодняшнем заседании продолжали выступать потерпевшие. С утра группа из восьми потерпевших направила в суд ходатайство о том, что не может принять участие в процессе. В комитете «Матери Беслана» сказали, что отказались те бывшие заложники, которые сочли, что не могут рассказать суду что-то новое. Решение об отказе они приняли сообща, чтобы не затягивать суд.
Ходатайство было удовлетворено, и судьи приступили к показаниям явившихся в суд потерпевших. В отличие от предыдущих заседаний, где многие потерпевшие фактически обвиняли силовые органы в том, что они пошли на штурм бесланской школы, сегодня потерпевшие несколько раз повторили мысль о том, что штурм было необходимо провести с самого начала захвата.
«Если бы милиция ринулась штурмовать спортзал в первые минуты после захвата, до минирования, то жертв было бы гораздо меньше», — так считает Таймураз Сидаков, который был заложником террористов вместе с дочкой и внучкой.
Сидаков рассказал суду, что террористы вскрывали в спортзале полы, чтобы узнать, есть ли там подземные выходы наружу. Сидаков также считает, что террористы проникли в школу до линейки и заняли все выгодные места — подвал и чердак. По его мнению, это могло случиться либо рано утром, либо ночью.
— Кого вы считаете виновным в случившемся? – задал вопрос Таймураз Чеджемов, адвокат со стороны потерпевших.
— Считаю виновными правоохранительные органы.
— Но кого именно, скажите, кто должен быть наказан!
— Я прошу отклонить вопрос, – обратился к председателю суда Николай Шепель, гособвинитель и заместитель Владимира Устинова..
— Виновата наша милиция, — успел ответить Сидаков, прежде чем вопрос все же был отклонен.
Подобное же мнение сегодня высказал другой бывший заложник, ветеран Великой Отечественной войны Заурбек Гутиев. Опираясь на свой военный опыт, Гутиев сказал, что «в гибели людей повинны МВД и ФСБ, надо было штурмовать школу в первые минуты». Будучи заложником, Гутиеву пришлось снять свой пиджак с наградами и надеть его наизнанку. Заурбек сетовал, что потерял одну из медалей.
«За эти три дня в школе я пережил больше, чем при битве за Сталинград», — сказал суду Заурбек Гутиев.
Другая заложница, Анжела Дигурова, рассказала, что видела в школе боевика, которого позже не нашла на фотографиях убитых (такие же показания прежде давали и другие потерпевшие). «Там был один боевик, у которого я попросила воды для дочки, но он мне не дал, сославшись на то, что его убьют, если он сделает это. На фотографиях его не было», — сказала Дигурова.
— Но ведь там были обезображенные трупы, их невозможно было опознать, — обратился к потерпевшей Шепель.
— Все равно, мне кажется я бы его узнала. Его там не было.
— А вы знаете, что, по результатам экспертизы, в крови у террористов были обнаружены наркотические вещества, — продолжал Шепель.
— Не знаю. При мне никто не кололся, — сказала Анжела.
Дигурова, следуя ее рассказу, была поражена силой пожара, который возник в школе после первых взрывов. После первого взрыва в спортзале она оказалась с дочкой во дворе, на земле. «Пожар был такой силы, что, лежа в 5–6 метрах от спортзала, у меня горели ноги. Мы отползли, потому что не могли выдерживать такой температуры. Мы ползли через двор минут 30 или 40, все это время во дворе никого, кроме убитых, не было».
Допрос Кулаеву устроила Эмилия Бзарова, у которой в школе погиб сын.
— Кто давал приказ на этот теракт?
— «Полковник» (главарь банды террористов. – «Газета.Ru») говорил, что выполняет указ Басаева.
— Видел ли ты у боевиков огнеметы?
— Я с 1994 года рядом с оружием рос, я знаю, что это такое. Ни одного огнемета у боевиков не было, — сказал Кулаев.
Очередное заседание суда назначено на 19 июля.
