Цивилизация
В те времена, когда президентом был Михаил Сергеевич Горбачев, очередной депутат на очередном съезде произнес знаменитую фразу: «Что ж это, мы хотим и рыбку съесть, и… простите, Михал Сергеич». Призы XXVII Московского кинофестиваля — это типичное «простите, Михал Сергеич»: Россия хочет одновременно проводить фестиваль класса «А» и получать призы фестиваля класса «А».
Картине Алексея Учителя «Космос как предчувствие», явно уступавшей своим конкурентам из удивительно сильной конкурсной программы этого года, достался «Золотой Георгий» как лучшему фильму XXVII ММКФ. Председатель жюри Валентин Черных заявил, что это чуть ли не единственный фильм в конкурсе, за который все члены жюри проголосовали единогласно. Что заставило зануду Ульриха Зайдля и эпатажницу Клэр Дени единогласно голосовать за Учителя, науке неизвестно. Но почему Черных и Никита Михалков были так довольны, объяснить несложно. В победе Учителя виноваты Александр Сокуров и жюри Берлинского кинофестиваля. После того как в 2003 году Россия получила приз Венецианского кинофестиваля за фильм Звягинцева «Возвращение», а в 2004-м Алан Паркер вручил Месхиеву вполне заслуженный приз ММКФ за фильм «Свои», наша страна вошла во вкус получения наград на кинофестивалях класса «А» и понадеялась на сокуровское «Солнце». Получи оно «Золотого медведя» в Берлине — мы бы радовались адекватному ответу на сокровенное российское «ты меня уважаешь?» и можно было бы продолжать рассуждать о бесконечном и неизбежном возрождении российского кино.
Сокурову приза не дали, и вопрос «ты меня уважаешь?» плавно перешел, как это часто бывает, в утверждение «я меня уважаю». Хорошо хоть не в драку.
На церемонии закрытия ММКФ народу было чуть ли не вдвое больше, чем на церемонии открытия. Шел дождь, почетных гостей на синей лестнице встречали Никита Михалков и кто-то еще, со спины не было видно. Наверное, гендиректор фестиваля Ренат Давлетьяров. Над ним специально обученный мальчик держал черный зонт, а над Михалковым — белый. То есть, если верить Андерсену, Давлетьярову сегодня снились страшные сны, а Михалков спал сном младенца. Почетные гости набивались в фойе «Пушкинского», благосклонно кивая фоторепортерам и ввинчиваясь в толпу у столика с напитками. Все были элегантны, милы и очаровательно толкали друг друга, что-то шипя. Директор программ ММКФ Кирилл Разлогов, уже знающий имя победителя, жалобно улыбался. Внутри «Пушкинского» крутили одно и то же объявление: сообщая, что церемония скоро начнется, диктор просил «искренне радоваться успехам коллег».
Радость была искренней: ни болгарского фильма «Украденные глаза», за роль в котором актриса Весела Казакова получила «Серебряного Георгия» (на вручении плакала), ни иранского «Левой, левой, левой», принесшего победу актеру Хамиду Фаранеджаду, почти никто из публики не видел. Награждение Томаса Винтерберга «Серебряным Георгием» как лучшего режиссера заставило журналистов похолодеть: неужели решение жюри окажется справедливым? Но когда спецприз, более или менее заслуженно, ушел финской «Вечной мерзлоте», депрессивной картине по мотивам Толстого, все стало понятно. Учитель без приза остаться не может, а приз остался только один, главный.
В своей оправдательной речи Никита Михалков сообщил, что решение жюри было рискованным, «но оно абсолютно справедливо, потому что мы растем». То есть приз Учитель получил на вырост.
Нынешний фестиваль десять дней делал вид, что он действительно класса «А»: очень сильная конкурсная программа, лучшие фильмы последнего года вне конкурса, полные залы (хотя злые люди уверяют, что на премьере «Космоса как предчувствия» громче всего аплодировали подсадные зрители). На этом фоне можно было и не замечать убожества Дома кино, от которого отваливается штукатурка, а в Малый зал надо пробегать, заткнув нос, мимо туалетных благоуханий. Не замечать хамства Михалкова, который на церемонии закрытия сначала объявил, что в зале присутствует Анни Жирардо, а сразу после этого — что почетный Приз имени Станиславского получает Жанна Моро. Публика оживилась, решив, что сейчас ей покажут женский бокс без правил. Можно было не замечать и прекрасную кассиршу Музея кино, которая на вопрос, можно ли купить билет, отвечает как в детстве: «Че написано, не видите? Написано «КАССА»! Значит что?» Значит, билет купить, наверное, можно. Зато в конкурсной программе — великолепный Петр Зеленка со своей версией Чарльза Буковски, слегка замороченная, но сильная венгерская «Фарфоровая кукла», артхаусный «Чамскраббер» — после пресс-показа этой американской комедии кто-то из журналистов выкрикнул: «Это вам не Учитель!»
Не Учитель. Поэтому «Чамскраббер» получил только Приз зрительских симпатий. Зеленку наградила Гильдия кинокритики. А ФИПРЕССИ вручило свою награду шведскому экспериментальному фильму «Гитара-монголоид». Долго оправдывались: мы вот думали Учителя наградить, но все-таки российское кино должно быть жестче «и чаще употреблять слово motherfucker». Действительно, две-три «мазафаки» Гагарину совсем не повредили бы.
Итог один: фестиваль класса «А», несмотря на все усилия отборочной комиссии, не получился. Получился фестиваль класса «А-а-а».
После церемонии награждения Алексей Учитель позировал под дождем со своим Георгием у плаката ММКФ. Журналисты спрашивали, что он думает о возрождении российского кино и о своей награде. Сияющий Учитель отвечал, что кино не возрождалось, потому что не умирало, и что награду он получил абсолютно объективно. Я не выдержала, поинтересовалась: «Что за фигню вы тут несете?» Нет, то есть я спросила как-то по-другому: «А остальные фильмы конкурсной программы вы смотрели?» — «Очень мало, — ответил Учитель. — Ну вот чешскую смотрел и Винтерберга. Хорошие».
В общем, мы опять признали нас лучшими. Мы нас с этим поздравляем.
