Цивилизация
«Вы знаете кого-нибудь в «Красных бригадах»? «Я-то!? Да всех! Но мне с ними не интересно», — отвечали когда-то члены «Лабиринто», архитектурной секты, объединившей в 1969 году Паолу Д’Эрколе, Джузеппе Маринелли, Паоло Мартеллотти, Пию Паскалино и Антонио Перничи. К тому времени в активе у молодых людей было участие в бунте 1963 года, чуть не обвалившем Итальянскую республику. В конце 60-х группа решила готовить переворот в модернизме. Немудрено: в шестидесятые мир не старался поставить на уши только ленивый.
Мечтатели ушли от прикладного проектирования, замкнулись в своей компании и посвятили себя чистому эксперименту. Работало это так: выбиралась общая тема (горизонт, тень, объем...), потом каждый готовил свои макеты и эскизы. Говорили, спорили, играли. И рождалась «сюита» работ, связанных сквозной темой и предлагавших веер разнообразных решений. Естественно, абстрактных, в основном непрактичных, но часто симпатичных. Вот фантастическая архитектура Паолы д’Эрколе, переходящая в живопись, а вот находки сюр от Пии Паскалино — игры теней, оживающие чертежи, дом, подвешенный между нижним и верхним зданием и одновременно служащий площадью. Архитектура здесь весьма условна: идеи парят от абстрактной живописи к трехмерной графике, от видеоарта к инсталляциям.
Десять лет, сотни проектов. Те, что представлены в МУАРе, излучают легкость и оптимизм. Кажется, впереди только небо, солнце, радость. Секрет очарования прост: «Лабиринто» — прежде всего компания мечтателей, сплоченных яркой идеей и умевших жить, причем явно не без любви.
С их тогдашних фото на нас смотрит что-то вроде рок-группы: джинсы-клёш, радость через край, гривы.
Добавьте сюда запал интеллектуальных террористов — получите «Мечтателей» Бертолуччи. Где генерируют идеи, а где дурачатся — кто их разберет?.. А революция — так, для перцу.
Они собрали восторженную критику, объехали мир и даже выпустили словарь архитектурных форм. Но все когда-нибудь кончается. В 1979 году сорокалетние «мечтатели» решили искать себя в жизни самостоятельно. Казалось, не нашли. А вот повлиять — повлияли. По словам одного из организаторов экспозиции, профессора МАРХИ Владимира Седова, придуманные ими ходы обогатили язык модернизма:
в 60–70-е основой для здания была нормальная «решетка», они же придумали ее взламывать и гнуть, став де-факто предтечами деконструктивизма.
Явный «крючок» выставки — напрашивающиеся параллели с отечественными «бумажниками», группой студентов-архитекторов, дерзко «строивших» на бумаге в 80-е и получивших мировое признание (к тому времени наши архитекторы уже забыли, что это такое). Параллели действительно есть. И там, и там налицо полет идей и междисциплинарность. И там, и там — хорошо с призами и туго с постройками. Здесь — вынужденное возведение дворцов в Подмосковье, там — одна-разъединственная построенная вилла. И там и там — исход в выставочные проекты: у итальянцев оформление выставок в Кунстхалле и Ватикане, у нас — Аввакумов с фотопроектом «24», начинавшимся в том же МУАРе.
Различие изначально состояло в векторе поиска: если русские «бумажники» тщились создать культурное пространство, обращаясь к классике и авангарду, то итальянцы, пресыщенные таковым, старались его гнуть и взламывать. Кстати, о «Лабиринто», по словам Владимира Седова, наши «бумажники» знали. И это знание располагало их к экспериментам.
Считается, что революция пожирает своих детей, а тех, кого щадит, оставляет с мучительным вопросом: зачем? В прошлом году российской «бумажной архитектуре» стукнуло двадцать. Её поклонники с досадой отмечают иронично-минорную самооценку участников движения: мол, то были игры молодости, ничего особенного.
Что ж, «бумажников» можно понять: если архитектор не подарил миру и себе комплекс на Манежной, по российским понятиям, жизнь его прожита зря.
Но, может быть, всему свое время: в XXI веке на шестидесятилетних итальянских «бумажников» посыпались заказы. В последнем зале выставки — работы мастерской, организованной поженившейся парой «лабиринтцев» Паоло Мартеллотти и Пией Паскалино: здание в аэропорту Фьюмичино под Римом, художественный музей в Дармштадте, на подходе реконструкция одной из знаменитых римских площадей. «Революционный» почерк легко узнается: по крыше здания аэропорта можно гулять, как по площади, а в серии «мужское и женское» в инсталляцию вписаны откровенные линии женского тела.
Экспозиция внушает осторожный оптимизм: оказывается, экспериментаторов не всегда награждают посмертно.
Тем лучше для всех: итальянских и русских «бумажников», доживших до реального проектирования, отличает отточенный вкус, умение маневрировать в разных искусствах и дар свободно раздвигать горизонты.
