Цивилизация
Наконец-то на пресс-показе журналисты оценили Канн по достоинству, бешено зааплодировав сначала тому, что выключили свет, потом еще громче — надписи Festival de Cannes, появляющейся перед каждым показом, потом первому кадру фильма, слову «Lukasfilm». Аплодировали бы и дольше, но, во-первых, устали руки, а во-вторых, за грохотом межпланетных орудий все равно не было бы слышно. «Звездные войны. Эпизод три: месть ситхов» открыли истинное лицо местной публики. Конечно, все охотно пойдут смотреть последний фильм фон Триера, это довольно кул, но на премьеру «Звездных войн» они помчатся, полетят, побегут, расталкивая зазевавшихся полицейских и затаптывая подвернувшихся младенцев. На премьере не было ни одного человека, кто в детстве не махал лазерным мечом или не наблюдал за тем, как это делают его дети.
С утра Джордж Лукас был увековечен в истории Каннского фестиваля, получив почетный «Каннский трофей» за вклад в кинематограф. Приз ему вручали на лайнере Queen Mary II (Queen, то есть, Mary, эпизод второй; что случилось с первой, лучше не спрашивайте). А вечером на премьере «Войн» Дворец фестивалей с трудом устоял: по красной лестнице топали солдаты в до боли знакомой белой космической униформе, и, судя по звукам, иногда постреливали в разные стороны. Армия сопровождала знаменитостей, которые, взойдя на самый верх лестницы, наталкивались на Дарта Вейдера. Пражский симфонический оркестр торжественно играл музычку из фильма. Непонятно какое отношение имеющая к процессу Шарон Стоун крутилась перед камерами, зрители орали в совместном оргазме. Натали Портман в бритом почти налысо виде вызывает ностальгический спазм, напоминая наш ответ раннему Лукасу, «Через тернии к звездам».
Бейте меня камнями, но третий эпизод еще скучнее и зануднее второго и первого.
Ну нету со мной Силы, никакой у меня Силы нету разбираться в том, как и почему Анакин Скайуокер стал Дартом Вейдером. Ну стал – и хорошо, пусть работает.
Тем временем среди критиков, которым просто стыдно сказать, что они приехали на фестиваль ради «Звездных войн», фаворитом стала конкурсная лента Михаэля Ханеке «Тайное» (потаенное, скрытое, скелет в шкафу, как хотите). Ханеке – один из самых профессиональных сегодняшних режиссеров, он умеет заставить зрителя содрогаться и ужасаться, актерский состав его фильмов восхитителен, в «Тайном» пять минут с Анни Жирардо стоят половины конкурсных фильмов. Жирардо не уступают Даниэль Отей и Жюльетт Бинош – благополучная семья интеллектуалов, которая в один прекрасный день начинает получать видеокассеты, из которых становится очевидно, что за ними следят. Ханеке, как в «Забавных играх», играет с видеосъемкой, но более отстраненно, не влияя на сюжет: открывающие кадры, которые зритель принимает за реальность, вдруг проматываются назад. Тут зритель понимает, что его как-то изобретательно имеют, но пока не понимает, с какой стороны.
Французы восприняли этот фильм как историю о французском чувстве вины перед алжирцами: героя мучает совесть за поступок, совершенный по отношению к алжирскому мальчику, когда оба были еще детьми. Ясный политический подтекст.
А вот Бинош считает, что фильм можно было снять в любой стране, и это кино о том, что у каждого есть прошлое, которое однажды настигнет и сомнет.
С точки зрения искусства все прекрасно. С точки зрения морали имею сказать следующее: я ненавижу Михаэля Ханеке, ненавижу последовательно и давно, каждый его фильм в отдельности и все вместе. (Здесь могло бы быть матерное слово.) Мои претензии к нему – исключительно морального порядка. Когда какой-нибудь Доминик Молл исходит из позиции «Падающего толкни», это может быть неприятно, но вряд ли повлияет на исход битвы темной и светлой Сил. Когда какой-нибудь фон Триер предлагает «Встающего толкни, ударь еще пару раз и сделай контрольный выстрел в голову», это очень неприятно, но вызывает в нормальном зрителе сильные эмоции, из которых уже можно что-то построить.
Ханеке же, холодный инсектолог, абсолютно убежден, что человек виновен самим фактом своего существования.
Он заставляет зрителя оправдываться, даже если тот ни в чем не виноват — особенно, если зритель ни в чем не виноват. Смотришь мои фильмы? – виновен. Живешь? – виновен. Открыл глаза утром? – смертная казнь тебе, отсроченная на неопределенное время. Ханеке – не просто мизантроп, а брезгливая, талантливая и расчетливая сука, получающая удовольствие от наблюдения за чужими грехами и грешками. «Тайное» не зря оставляет ощущение подглядывания. Вуайерист-некрофил – не тот, кто смотрит на трупы, а тот, кто ни от чего, кроме вида трупов, не возбуждается.
Открытым остался вопрос, кто присылал героям «Тайного» эти кассеты. Алжирец? Его сын? Совесть героя? Да нет же, нет, посмотрите внимательнее, он и не скрывается: это был сам Михаэль Ханеке, мелкий божок своего мелкого мирка, населенного одними жертвами.
