Шесть эпизодов «Звездных войн» — это история опасных соблазнов. Джедаи искушаемы темной стороной силы. Джордж Лукас искушаем ролью императора иллюзий, которому подвластно в одиночку творить целую вселенную. Мы искушаемы видеть здесь драматическую коллизию превращения молодого гениального выдумщика, взорвавшего своей фантазией историю кино, в старого нудного засранца. Теперь же, когда выходит в свет третий эпизод «Звездных войн» — «Месть ситхов» — и сагу можно считать завершенной, оказывается, что из летописи двух поколений Скайуокеров можно сделать довольно банальный вывод: размер имеет значение.
Ведь проблема, скажем, Петра Зураба Церетели не в том, что он бесконечно уродлив, а в том, что он слишком мал.
Та же фигура размером с грезившийся Сталину Дворец съездов волей-неволей заставила бы себя уважать. «Звездные войны» в любом случае являются самым грандиозным и амбициозным проектом в истории кино со времен гриффитовской «Нетерпимости». А это чего-то да стоит.
«Месть ситхов», эмоциональный и сюжетный мостик между новой и старой частью эпопеи, — идеальная точка для того, чтобы увидеть весь проект в целом. Суть истории известна, вероятно, всем — канцлер Палпатин окажется врагом джедаев ситхом и станет искушать Анакина Скайуокера темной стороной силы. Скайуокер, терзаемый снами, в которых его ненаглядная Падме умирает родами, теряет осторожность: по легенде, владеющие темной стороной ситхи умеют оживлять мертвых. В результате предательства Анакина, получившего новое имя — Дарт Вейдер, происходит Хрустальная ночь, жертвой которой становятся практически все джедаи, за исключением Йоды и Оби-Ван Кеноби. Во время финальной схватки на берегу реки из лавы Оби-Ван рубит бывшего ученика в капусту. Обожженный, безрукий-безногий Дарт Вейдер навсегда скрывается под черной маской фашистского робота, Падме умирает, дав жизнь Люку и Лее Скайуокерам.
На вселенную опускается тьма, но впереди брезжит новая надежда.
Поскольку все валится в тартарары, а испортить героическую смерть труднее, чем сцену романтического свидания, «Месть ситхов» смотрится куда занимательней первого и второго эпизодов, вместе взятых. Возмужавший, темнеющий на глазах Анакин, гнусная бестия канцлер, бодхидхарма Йода, Оби-Ван Кеноби встречают свою судьбу под вспышки световых мечей и крики великой резни. Части грандиозного заговора с участием клонов, роботов, наемных убийц, ревущих вуков, джедаев становятся на места, затворы между старыми и новыми эпизодами защелкиваются, и это удивительное чувство — видеть, как фильм с нелепыми диалогами и нелепыми подчас актерами, перегруженный спецэффектами до состояния компьютерной игры, становится историей.
Джордж Лукас здесь все тот же – асексуальный угрюмый аутист, лишенный чувства юмора, который предпочел бы убить Хайдена Кристенсена и Натали Портман, набить из них чучела, анимировать моторчиками и компьютерными программами и только потом выпускать на съемочную площадку. Возможно, это было бы к лучшему, хотя характеры и образы героев обретают в «Мести ситхов» некую полноценность и внятность.
Однако как бы кто ни относился к фильму, это та история, в которой целое больше каждой части.
В «Мести» шесть эпизодов «Звездных войн» сомкнулись в грандиозную мистерию о власти и свободе, о том, как свобода неизбежно чревата тиранией, а тирания фатально завершается освобождением. И такова степень подробности этой эпопеи, и так точно найдены даже не мифологические, а более глубокие — сказочные архетипы для этой истории, что она оживает помимо симпатий и антипатий.
Когда Лукас показал продюсерам первый фильм саги, те облились слезами от хохота, отказались платить ему гонорар, предложив 40 процентов от сборов, на которые все равно не рассчитывали. А через несколько дней люди разбивали палатки, чтобы выстоять очередь за билетом. Сегодня фильм выходит под град насмешек. Но вполне возможно, что через десять лет забудут и отличный сериал Питера Джексона про хоббитов, и «Матрицу» (ну хорошо, кроме первой). А на полках магазинов по-прежнему будут стоять коробки с надписью «Звездные войны. Эпизоды I-VI».
Сила пребудет с нами с 19 мая во всех кинотеатрах Москвы.