Цивилизация
Американские ученые Финн Кюдланд и Эдвард Прескотт стали лауреатами Нобелевской премии по экономике за 2004 год, объявила в понедельник Шведская королевская академия наук. Награда ученым присуждена за «их вклад в динамическую макроэкономику по направлениям: временная составляющая экономической политики и движущие силы внутри бизнес-циклов».
Кюдланд и Прескотт опубликовали полностью разработанную модель реальных бизнес-циклов в 1982 году.
Необходимость в новой базовой теории, описывающей экономические процессы, возникла, когда в конце 60-х — начале 70-х годов прошлого века обнаружилось: общепринятые экономические модели и теории не работают, пояснил «Газете.Ru» Алексей Калинин, эксперт стратегического департамента ФБК (организация включена Минюстом в список иноагентов). «После второй мировой войны возник серьезный интерес к макроэкономическим теориям роста. Особенно он усилился после того, как в конце 60-х — начале 70-х начались скачки цен на нефть и обнаружилось, что прогнозы не совпадают с реальностью, — пояснил эксперт. — Например, по всем показателям в наличии высокая инфляция, в то время как базовые модели ее не прогнозировали».
Модель реального бизнес-цикла отличается от принятых ранее тем, что в качестве ключевого элемента использованы ожидания отдельного инвестора, а также вытекающее из них поведение.
«Основные изменения внесены в так называемую оценку ожиданий. Авторы выяснили, чего экономические агенты ждут и как реагируют на заявления и действия государства, — пояснил Киселев. — Существует значительная разница между заявлениями официальных лиц и теми шагами, которые они на самом деле предпримут. И инвесторы каждый раз гадают: что эти заявления подразумевают. Из-за этого накапливаются взаимные ошибки, которые старые теории не учитывали. Они-то и приводили к тому, что экономические теории не срабатывали».
Примерно те же основания приводят и члены Нобелевского комитета, объясняющие на своем сайте, почему награда вручена именно за эту теорию. Они обращают внимание на то, что модели бинес-циклов являются типичными как для макроэкономики, так и для описания деятельности отдельных предприятий и компаний. На их основе также построены ключевые типы макроэкономической политики. Финн Кюдланд и Эдвард Прескотт сосредоточились на изучении того, как модели бизнес циклов функционировали в период 60–70-х годов прошлого века с их нестабильностью экономических показателей, обусловленных колебаниями цен на нефть, которые комитет определяет как «шоковые».
Положения теории применимы не только к макроэкономическим бизнес-циклам, но и к монетарной политике властей и цетробанков различных стран, и к описанию процессов, происходящих в нормальной рыночной экономике в период «шоков» и их последствий.
Вклад лауреатов, по мнению Нобелевского комитета, состоит также в том, что авторы применили базовые макроэкономические модели для расчетов микроэкономических показателей, таких как функционирование частных домовладений, деятельность инвесторов, то есть адаптировали теорию к современной стадии экономического развития.
Как показывает практика, американские экономисты чаще других становятся лауреатами нобелевской премии по экономике.
Василий Солодков, директор Банковского института при ВШЭ, не видит в этом никакой политической подоплеки. «У них действительно развита экономическая наука, поскольку американская школа обладает несоизмеримыми с другими странами мира финансовыми ресурсами, — уверен Солодков. — Очень велик объем исследований в университетах США, к тому же они обрабатывают огромный объем эмпирических данных. У нас в России нет понимания адекватного состояния платежного баланса, и мы не представляем, какие деньги приходят и уходят из страны, сколько их проходит мимо таможенныъх границ, какова реальная утечка капитала. В США финансовая ситуация прозрачна и понятна, существует достоверная статистистическая наука».
Эксперт считает, что премия заслужена. «Конечно, существует точка зрения, что со времен Аристотеля ничего нового в экономической науке не придумано, все экономические категории давно открыты, но если ее не придерживаться, нет причин не доверять Нобелевскому комитету», — уверен он.
Как показал опрос, большинство российских экономистов либо ничего вовсе не знают о базовой западной экономической теории, либо в ней «плавают». Валерий
Миронов, ведущий экперт Центра развития, объяснил этот феномен тем, что «в российской экономике нет бизнес-циклов».
«У нас переходная экономика, в ней нет стабильных циклов. Общепризнанный взгляд экспертов состоит в том, что не было бизнес-циклов ни в советской экономике — плановой, ни сейчас, когда наша экономика очень подвержена колебаниям внешних факторов, которые сильно влияют на темпы экономического роста и другие показатели, — считает Миронов. — Надесюь, что в дальнейшем и у нас будут наблюдаться циклы. Для этого нужно как минимум иметь двухпартиунйю систему, где у партии будут разные программы с разными прогнозами по инфляции и росту». Пока же о классических бизнес-циклах в России говорить не приходится, поскольку инвестиции растут только в последние пять лет. «Мы позади планеты всей — у нас не было рыночной экономики, циклы только там проявляются», — резюмировал эксперт.
