Цивилизация
Это значит – случилось. Еще не так давно Лужкова обвиняли в том, что он, к примеру, дурит экспертов Олимпийского комитета своей программой «Золотое кольцо Москвы» при том, что «судьба гостиницы «Россия» до сих пор неясна — окончательное решение о сносе гостиницы до сих пор не принято, а официальный конкурс на новый проект не объявлен».
Теперь все. Приговор подписан, а обжаловать его никто никогда и не собирался.
Действительно, о сносе гостиницы «Россия» говорили много и охотно. Только этим летом планами уничтожения «утюга, придавившего Замоскворечье», охотно делились и «главные московские строители» Ресин и Орджоникидзе, и главный архитектор Кузьмин. Вопрос решен, решен даже не 19 апреля 2004 года, когда первый заместитель мэра Москвы в столичном правительстве Владимир Ресин провел закрытое совещание, посвященное судьбе гостиницы «Россия». Все было понятно еще в начале февраля, когда столичный градоначальник, встречаясь в генконсульстве в Нью-Йорке с соотечественниками, заявил, что облик гостиницы «чужд центру города», и назвал «Россию» «неуправляемым хозяйством с 5 тыс. номеров», почти хаотической системой, которую можно и нужно трансформировать.
Не собирается обжаловать подписанный сегодня приговор и «возмущенная общественность». Даже главный архитектурный оппонент Лужкова, директор Государственного института искусствознания Алексей Комеч приветствует решение о сносе.
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» он назвал гостиницу «чудовищным мастодонтом» и заявил, что, по его мнению, «на месте гостиницы замечательно было бы восстановить хотя бы структуру старого города в новой архитектуре».
Столь редкое сегодня единодушие понятно. Гостиница «Россия», по сути, никого ничем не держит. Ни исторической памятью – ей, построенной в 1967 году, не досталось даже сталинских патрициев-партийцев в постояльцы, лишь брежневские командировочные, какие уж тут легенды… Ни тем более архитектурными достоинствами. Она и возникла-то не как самостоятельный проект, а в качестве «эрзац-компенсации» выдающемуся зодчему Чечулину, который должен был строить на этом месте восьмую сталинскую высотку, самую красивую, 32-этажный гигант высотой 275 метров, призванный подняться над Кремлем как символ новой жизни и просматриваться даже с окраин Москвы. Когда Хрущев зарубил проект (уже после завершения нулевого цикла и возведения стального каркаса до восьмого этажа), Чечулин воспринял это личную трагедию и долгое время не мог прийти в себя.
Продолжилось не лучше.
Даже после «компенсации» в виде решения строить на оставшемся фундаменте гостиницу «Россия» Никита Сергеевич, по легенде, опять чуть не довел академика до инфаркта, когда повелел увеличить ее высоту на три этажа, начисто изуродовав проект.
Ну да, самая большая гостиница Европы, ну Книга рекордов Гиннесса. А что кроме этого? Пожар 1977 года с многочисленными жертвами, после которого во всех гостиницах страны много лет шла настоящая охота на кипятильники? Традиционное проведение там Московского международного кинофестиваля на рубеже 60–70-х? Журналисты, охотящиеся в коридорах на первых велеречивых депутатов горбачевских съездов, обходя улыбчивых проституток? Отставной полковник ГРУ, выловленный в «России» с целым снайперским комплексом, приправленным автоматами и пистолетами?
Хотя память – штука забавная. Не удивлюсь, если через много лет какой-нибудь седовласый дедушка, сидя возле подземного паркинга на несколько тысяч машиномест, киноконцертного зала и малоэтажного гостиничного комплекса из нескольких зданий в неведомом китайгородском стиле, запланированных сегодня к постройке на месте «России», будет увлеченно рассказывать внукам, как он озабоченным тинейджером плющил нос, пытаясь разглядеть, что там, «за стеклом», делают Марго с Максом.
