Цивилизация
Выставка памяти Рогинского получилась сама собой. В смысле, что никто не собирал торопливо работы, чтобы через месяц после ухода из жизни мастера показать ретроспективу. Сергей Попов, куратор галереи «Сэм Брук», рассказал, что экспозицию готовили давно, Рогинский знал о ее подготовке и одобрил концепцию. Но 5 июля его не стало.
Задумка же была в том, чтобы показать художников «со схожими этическими и эстетическими установками». Работы Рогинского были в основе, служили своего рода камертоном. Остальных подбирали, ориентируясь на него и на название, взятое с одной из картин Рогинского в Третьяковке – «Фактически ничего не меняется».
Сам Рогинский изменился сильно.
Таково было первое впечатление на его персональной выставке в Третьяковке в 2002 году. «Красная дверь», «Метлахская плитка», «Спички «Снайпер Павлюченко», казалось, были забыты. Знаменитых примусов Рогинский больше не рисовал, да и характер живописной поверхности поменялся кардинально: вместо жестковатой, с насыщенными, почти локальными цветами, появилась «французистая», с выделенным мазком и сближенной цветовой гаммой. Вместо предметов советского быта, нарисованных с неожиданным для таких вещей, как газовая плита, например, вниманием, на картинах появились люди.
Рогинский привез нам, в «раннекапиталистическую» Москву из своего парижского чердака, Москву совковую. И как будто железом по стеклу.
Светлая ностальгия по городу, не испорченному рекламой, смешивалась с омерзительным воспоминанием о серой жизни в городе с мертвенно-бледным светом вывесок «Гастроном», «Рыба» и «Молоко».
Но Рогинский не изменился. Он просто дорос до портретов людей. До того он портретировал вещи – создавал их заново на холсте, а не копировал. Теперь пришла очередь человечества. «Раньше я был очень злой», — говорил Рогинский. К тому же он научился здорово управляться с масляной краской – именно писать, как называют это действие, а не рисовать кисточкой. Так что вторым впечатлением было: ничего не меняется, а Рогинский растет.
Тогда, параллельно с Третьяковкой, «Сэм Брук» тоже показывал его работы. Рогинский демократично и эффектно прибил их степлером к стене, выбрав для показа маленькую офисную комнатку, а не выставочный зал.
После тех выставок художнику успели не дать госпремии – не прошел «конкурс», выставить в Русском музее, вручить негосударственную экспертную премию «Мастер» и признать одним из лучших. Была радость – мы обрели большого художника. Недолгая радость.
Те работы, что были в Третьяковке, и самые последние его натюрморты показаны теперь в «Сэм Бруке». Но здесь – в компании с другими замечательными мастерами. Очереди в магазине, двое, ждущие третьего, ожидание на остановке – плотно повешенные работы Рогинского действуют мощно. Поддержать такой ряд непросто – нужен соразмерный мастер. Наталья Нестерова подходит, а три ее персонажа вписываются просто идеально. Обращенные к нам спиной люди в одинаковых шляпах продолжают ряд серых толп с картин Рогинского.
Портрет Рогинского, написанный Ириной Затуловской, уже приходилось видеть раньше, а вот новая картина написана буквально в день смерти мастера.
Так и висят рядом: «Рогинский в Москве» 2000 года и «Умер Рогинский» 2004-го.
Картонный коллаж «Город» Алены Романовой составляет пару городскому пейзажу Рогинского – тоже вроде коллажа, только из фанеры. Работы художников Владимира Шинкарева и Василия Голубева – это питерский привет Мастеру… Безмятежные лыжники в снежных просторах Константина Батынкова, кажется, выпадают из ряда прямых соответствий. Надо знать, сколь уперто и почти неосознанно Батынков рисует этих лыжников, военную технику, корабли и самолеты на протяжении многих лет, чтобы понять – для него это такая же личная реальность, как для Рогинского в Париже были московские очереди. Как для Нестеровой важны ее образы – из снов или воспоминаний. Как Затуловская рисует портреты, похожие на оригинал чем-то неуловимым, чем-то, что почти узнается.
Последний автор – Владимир Луповской, фотограф, снимавший Михаила Рогинского в Париже в 1999 году. На карточках – художник и тот самый чердак, во много слоев завешанный холстами. На одном холсте видны слова: «Там же русским языком написано: до 6-ти. Как вам еще написать?»
«Сэм Брук». Нижний Таганский тупик, 3. С 14 до «6-ти». «Фактически ничего не меняется» до 28 августа.
