Цивилизация
К выставке «Рисунки Сергея Эйзенштейна из коллекции Лидии Наумовой» в галерее «Ковчег» эпитет «скандальная» прилипнет с неизбежностью вечернего заката солнца. По-другому просто быть не может – слишком уж фривольны, если не сказать грубее, многие из представленных там работ.
Не случайно в полном объеме эту коллекцию у нас показывают впервые – устроители прошедшей несколько лет назад выставки в Академии художеств, судя по всему, зарделись нежным румянцем и отложили в сторону почти половину работ, созданных на съемках картины «Иван Грозный».
В самом деле – ну зачем в храме искусств серия рисунков… как бы это сказать… о личной жизни английской королевы Елизаветы? Известно, что сам Грозный со своей британской коллегой особо не церемонился, и его послания англичане не без оснований именуют «самыми грубыми письмами из всех, когда-либо полученных Елизаветой».
Ну куда это годится: «Ажно у тебя мимо тебя люди владеют и не токмо люди, но и мужики торговые… А ты пребываешь в своем девическом чину, как есть пошлая девица».
Эйзенштейн же, прославивший Грозного в веках, пошел еще дальше и надругался как раз над «девичьим чином» Елизаветы Первой – иначе как порнокомиксом эту серию не назовешь.
А диптих «Малютин… костюм», сотворенный в лучших традициях «срамных» лубочных картинок? Самой выдающейся деталью облачения «пса царева» стал залихватски перекинутый за плечо детородный орган. Будет удивительно, если эту выставку не сочтут порнографическими безделками гения.
Будет очень печально, если эту выставку сочтут порнографическими безделками гения.
Потому как, во-первых, эротизм рисунков часто являются ключом, позволяющим увидеть скрытую механику творчества великого режиссера. Дело в том, что все 94 рисунка, представленные на выставке, — это подарки режиссера Лидии Наумовой, бывшей на съемках последней картины Сергея Михайловича художником по костюмам. Часто, разъясняя, в каком ключе должна быть решена та или иная сцена, Эйзенштейн просто подкреплял слова визуальным рядом. Так, весьма фривольная работа «Пещное действо» сопровождается припиской: «Лидия Ивановна! Теперь вы поняли прелесть сцены?».
«Иван Грозный», как никакая другая картина, сумел адекватно передать дух, атмосферу тогдашней Руси. А ведь Московская Русь с точки зрения отношений полов была чисто азиатским государством. Величайшая честь, которой мог быть удостоен гость, – это возможность увидеть жену или дочь хозяина, обычно безвылазно пребывавших на женской половине. Мотив всеобще подавленного либидо в картине «Иван Грозный» давно отмечался киноведами, рисунки лишь подтверждают это.
Не случайно даже изданный в пуританском 1957 году альбом рисунков Эйзенштейна не обошелся без подобных «фривольностей».
Кроме прикладной, рисунки Эйзенштейна, бесспорно, обладают и самостоятельной ценностью. Очень четкая и уверенная линия – некоторые работы просто выписаны, не отрывая карандаша от бумаги. Та же пресловутая серия с «королевой Елисавет» демонстрирует, что Сергей Михайлович умел то, что не дано многим художникам – обеспечить узнаваемость персонажа в нескольких ракурсах.
Наконец, рисунки интересны просто как свидетельство нашей истории – 1942–1944 годы, «Ленфильм» эвакуирован в Алма-Ату, Эйзенштейн снимает «Ивана Грозного». Здесь и бытовые зарисовки – казах-продавец, большая серия портретов. И, возможно, творческие планы – большая «античная» серия, рисунки о Париже XIX века. И главное — фильм.
О дотошности и требовательности Эйзенштейна ходили легенды. Скидки не делались ни на войну, ни на эвакуацию, ни на бедность реквизита.
Лидия Ивановна вспоминала, как взъярился режиссер, когда костюмер не совсем адекватно одел одного статиста: «Это же не та эпоха!». «А питание – та?» — только и смог угрюмо буркнуть провинившийся.
Ремарки к рисункам это иллюстрируют более чем наглядно. Прописаны самые незначительные мелочи: «ноги в сплошной обмотке». Костюм «немца-опричника» Генриха Штадена прорисовывается с максимальной тщательностью раз за разом. «Воин в тегелее» — много ли историков знают, что такое тегелей? «Кокошник Анастасии ажурный, с прорезями, через которые его просекают лучи света»…
1942 год, Алма-Ата. Великий режиссер делает великий фильм, который приведет создателя к фатальному инфаркту.
Галерея «Ковчег» (ул. Немчинова, 12, метро «Тимирязевская»), с 19 мая по 19 июня.
