Цивилизация
Организаторы концерта в сравнительно дорогом ресторане «Тинькофф» позвали RZA – респектабельного композитора, автора саундтрека к «Убить Билла» и «Блейд Тринити», Морриконе наших дней. А он устроил довольно короткий, но бешеный и чудовищно энергичный хип-хоп. После концерта расслабленный и добрый Роберт Диггс в клубах сизого дыма дал интервью одуревающему корреспонденту «Парка культуры».
— Спасибо за великолепный концерт. Вы все время призывали публику быть лучше и веселее болгар. У нас получилось?
— Не-е, болгары были лучше всех, совершенно без башни. Но Москва тоже была хороша.
— Что вам больше нравится – хип-хоп-концерты или работа над саундтреками?
— Ну, это все взаимосвязано. Большая часть моего образования происходит из хип-хопа. Когда я пишу большие серьезные саундтреки – я отталкиваюсь от хип-хопа. Я не умел играть на музыкальных инструментах – я начал с пластинок, как диджей. То, что я делаю, – это хип-хоп.
— Вы знаете ноты?
— Ну, немножко знаю, могу читать, но очень медленно, могу писать, но очень мало. Это сейчас и не нужно – достаточно сыграть на синтезаторе, записать в компьютер и так далее. Я так и пишу, а потом отдаю оркестровщику, он пишет партитуру для симфонического оркестра. Я пишу хип-хоп – а потом целый оркестр его играет.
— А сейчас вы опять работаете над саундтреком?
— Да, для «Блейд Тринити». Ну знаете, с Уэсли Снайпсом. Уэсли – брат, у нас с ним один учитель, учитель кунг-фу.
— А вы разве изучаете кунг-фу? Я слышал, что вы занимаетесь цигун.
— Ну да, но я понимаю принципы кунг-фу. Я занимаюсь цигун, чтобы держать себя в форме.
— А был вообще случай, когда вам реально помогло в жизни знание восточных единоборств, боевых техник?
— Ну, я смотрел фильмы про кунг-фу, и трюки, которые там были, они были совсем как настоящие. А потом я встретил монаха, и он объяснил мне, что приемы – не главное, главное энергия Ци. Ну в общем, давай о другом поговорим, тут тема слишком большая и серьезная.
— Ладно. Конечно, глупо об этом спрашивать после того, как вы читали сегодня о пяти расах, сжатых в один кулак, который есть и мир и Бог, но, тем не менее: в девяностых годах хип-хоп был войной, с настоящими потерями, перестрелками, убитыми и так далее. А сейчас нечто вроде перемирия – давно уже никого не убивали.
— Хип-хоп никогда не был войной. Война была отдельно, потому что исполнители хип-хопа росли в среде насилия. Смысл вот в чем: один район воюет с другим районом, один клан воюет с другим, и пока хип-хоп был местным явлением, она продолжалась и в нем. Сейчас это глобальное мировое движение. Это понимание и единение. В нем появилось гораздо больше уважение. Я тебя не люблю, ты меня не любишь – но мы уважаем друг друга, можем разговаривать и работать. А кроме того, есть война против хип-хопа, и сейчас ты либо на одной стороне, либо на другой.
Правительство воюет против нас, у него есть специальная служба против хип-хопа, Хип-хоп-спешиал-форс на базе ФБР.
Мы ведь поем о бедных, об униженных и оскорбленных, а им это не нравится. Понимаешь, если ты поешь: «Я замочу этого гада, я вышибу ему мозги» — они думают, что ты преступник, и пытаются тебя упечь.
— У вас много песен против правительства. Сегодня мы все полконцерта орали – фак Буш, фак Буш.
— Да, но никто, если честно, не хочет его трахнуть.
— А есть ли вообще разница – Буш, Клинтон, Керри… Правительства всегда унижают бедных и подавляют свободы.
— Разница есть. Некоторые президенты больше ведут дела внутри страны, некоторые за ее пределами. В одном случае деньги вкладываются в наши кварталы, в другом – нам приходится оплачивать войны. Клинтон больше работал внутри, Буш – снаружи. А вообще правительства и существуют для того, чтобы отнимать деньги у бедных и отдавать их богатым, хоть Библию почитай.
— Но есть способы, когда и без государства люди могут организоваться. Вот благотворительность, к примеру.
— О, я почти все свои деньги трачу на благотворительность. Целые годы я отдавал деньги, время и слова. Ву-Танг строит школы и компьютерные центры, у нас есть фонд Ву-благотворительности. Мы устраиваем праздники – пир двенадцати драгоценностей. Двенадцать драгоценностей суть знание, мудрость, понимание, свобода, братство и равенство, еда, одежда, крыша над головой, любовь, мир, счастье. На наши пиры мы приглашаем бедных, кормим их, поим, дарим одежду и разговариваем с ними. Мы делаем это и в Америке, и в Африке.
— В чем заключается, по-вашему, будущее хип-хопа?
Хип-хоп – это душа нашего поколения. Не только американского – русского, французского, азиатского, японского – какого угодно. Хип-хип объединяет людей. Вот, например, раньше надо было носить костюмы, а сейчас тебя принимают в той одежде, в которой ты есть.
— Интересно, что ваш концерт проходит именно здесь, в довольно дорогом ресторане, в то время как в Москве есть клубы и большие площадки для вполне пролетарских концертов, где вы смотрелись бы гораздо более органично. С другой стороны, в дорогом ресторане есть дорогая секьюрити. В других местах публику ждали бы большие компании скинов, которые разнесли бы концерт вдребезги.
— А скинхеды не любят хип-хоп?
— Не любят.
— Скоро полюбят, кстати.
— Может быть, но устроили же они беспорядки после концерта Public Enemy, с убийством и многочисленными ранениями.
— Они не любят Public Enemy?
— Не любят. Они расисты.
— Их надо учить. Надо научить их уважению. Может быть, они и правы с точки зрения белых людей, но надо учиться уважать друг друга. У нас мир, конечно, но если ты меня толкнешь, я тебя тоже толкну. Я, конечно, христианин, и если ты ударишь меня по щеке, я повернусь к тебе другой щекой. Если ты ударишь меня по другой щеке, я убью тебя.
