Цивилизация
Вот уже несколько дней я везде вижу какого-то скрюченного человечка, который лежит в снегу, серый и не очень живой, а в живот ему воткнут желтый флажок с цифрами. Рядом с ним застыл еще один флажок, на котором написано «ОК». Я никак не могу увидеть глаза этого человечка, он слишком далеко, а я то еду мимо по московскому снегу, то бегу мимо по сети и все не успеваю спросить – может, ему помощь нужна? Может, у него с сердцем плохо? Может, его кто-нибудь обидел?
И только вчера, пойдя по чьей-то ссылке, я поняла, что это не человечек, а пингвин, и лежит он не просто так, а потому, что его фигачит бейсбольной битой снежный человек, причем пингвину это явно нравится. Иначе с чего бы он продолжал спрыгивать со скалы носом в снег. И я немедленно предложила пингвину помощь, и точным ударом битой помогла ему пролететь сначала 89,3, потом 291,2, а потом и все 323,4 метра. И выражение его глаз меня уже не интересовало, как не интересовала и вся культурная жизнь страны.
Культурная жизнь была вот тут, на кончике моей биты. И интеллектуальная. И моральная. И какая там у пингвинов еще бывает.
Единственное, что могло отвлечь меня от животного (320,5), — это записанные на прошлых выходных две серии реального шоу «Тату в Поднебесной» (196,4), которое канал СТС обещает нам теперь каждые выходные. Девочки с крыльями, оккупировавшие все свободные плоскости нашего города, предупреждали о возможности неземного блаженства. Реклама объясняла про Китай, в котором вообще беда, если родится девочка, и про «Тату», с которыми вообще беда (271,6). Новый альбом, объясняла реклама, весь будет записан на наших глазах, вот тут, в студии над «Пекином», то есть в Поднебесной. В режиме почти реального времени.
С продюсером «Тату» Шаповаловым никогда ничего нельзя сказать наверняка. Если обещают запись альбома в режиме реального времени, то в результате зрители могут увидеть либо не запись, либо не альбома – но зато время будет совершенно реально, пощупать можно. (0) Начало сериала «Тату в Поднебесной» обещало медитативную, долгую китайскую пытку – с Шаповаловым, тыкающим в первые попавшиеся клавиши (песенка станет шедевром, без сомнения), с крупным планом чьей-то ноги (возможно, Цекало), с разговорами о Блоке и главной интригой – полным отсутствием как записи, так и альбома. Девочек не было тоже. Периодически какие-то ответственные личности нападали на Шаповалова, умоляя его предъявить девочек, в ответ он улыбался и матерно советовал не париться. (279,2).
Кстати, кто не видел его улыбки и хочет себе это представить: зазомбируйте юродивого, а потом расскажите ему анекдот.
А если кто вообще не видел Шаповалова и хочет себе это представить, вспомните продюсера «Ласкового мая», убейте его, а потом оживите и расскажите ему анекдот.
Может быть, так и было задумано, а может, продюсеры вдруг застремались (302,3) и поняли, что надо срочно показать народу девочек, но в середине первой серии, как раз когда на экране появился певец Пенкин, вся Поднебесная прекратилась и начался фильм про «Тату», который уже показывали по телевизору месяца три назад. Правда, поздно ночью, может, кто не увидел. Самое смешное, что большую часть фильма Шаповалов действительно стоит у окна и оглядывает свою Поднебесную, только вот в окне – не площадь Маяковского, а какие-то американские небоскребы. Но разницы почти нет. Разве что люди на улицах кричат девочкам по-английски: «Are you real?» Да у вас что, глаз нет? Это кто тут, блин, real?
Обсуждение надписи про войну на девчоночьих майках (и можно ли за это получить Нобелевскую премию мира), слова Лены о том, что она хочет открыть детский дом, и Юли – о том, что она хочет «большой офис с надписью Юля Волкова, такое здание, полностью посвященное мне», и на фоне всего этого — хихикающий, улыбающийся, жующий, смеющийся Шаповалов.
Иногда он курит и только потом смеется. Иногда смеется так, без подручных средств.
«Этих денег, которые... которые им... денег, которые они... этих денег... – доходчиво объясняет великий комбинатор, - денег, которые им... а... валятся за их тяжелую работу, — у него начинается истерика, он смеется так, что Петросян должен немедленно удавиться, а потом вдруг перестает смеяться и завершает будничным, спокойным тоном: ...хватит до конца их жизни». Полный Поднебец.
Нет, уж лучше пингвины. Здесь все честно, никаких премий мира. Ударил слишком сильно – пингвин воткнулся носом в снег. Ударил слишком слабо – недолет. (283,3). Девочки Юля и Лена стоят на вершине горы, окидывают взглядом Поднебесную. Переминаются с ноги на ногу. Целуются, берутся за руки, делают шаг вперед. Шаповалов, хихикая, перехватывает биту поудобнее и размахивается.
