Цивилизация
Что культурного может случиться за новогодне-рождественские праздники? Ничего и не случилось. У Веры Глаголевой украли шубу, мэрия Торонто запретила школьникам играть в снежки (жестокая игра, жестокая и дикая!), Лукашенко наградил Пьера Кардена высшим белорусским орденом. А телезрителям сорок три раза показали Петросяна, сто тридцать один раз – Галкина, сто восемьдесят раз – Киркорова и один раз – фильм «Гремлины».
Зато теперь в метро на красной ветке можно слушать обезумевшие механические голоса. Пока, говорят, только в четырех поездах и только по праздникам. Например, на Рождество механическая Гурченко пела пассажирам про Чистые пруды и объясняла про Лубянку. Проект «Голос метро» приурочен к 70-летию Московского метрополитена (которое будет только в 2005 году — но кто считает?) и призван порадовать всех, кто в этом метро ездит (приятно услышать не вялое «Следующая станция – «Красные ворота», а бодрое «Крррррасные воррротааа!!»). Петросяна, Киркорова и Галкина произносить «осторожно-двери-закрываются» не позвали. Все-таки иногда люди, от которых что-то зависит, думают о простых смертных.
Веселый, радостный настрой рождественских и прочих праздников лучше всего чувствовался в Зале Чайковского, на мероприятии под названием «Зимы не будет». Как в анекдоте: «Сегодня клева не будет? Конечно, не будет, клево нам уже было вчера». С зимой то же самое: ее не будет, она уже есть и никуда больше не денется. Рождественское настроение выражали как могли группа «Аукцыон» (с правой стороны сцены; Леонид Федоров — в вышитом камзоле, Олег Гаркуша — благостный и с портфельчиком) и ансамбль «Академия старинной музыки» (с левой стороны сцены; все в черном плюс благостная Татьяна Гринденко). Посередине этого смотра войск возвышался Владимир Волков со своим контрабасом. Те зрители, которые привычно пришли послушать «Аукцыон», получили Перселла с Вивальди, нервную скрипку Гринденко и органные страсти. Зато тем, кто пришел послушать классическую музыку, пришлось проглотить и трогательно-графоманские стихи Гаркуши, и внепогодные крики Федорова, и вакханалию, которую музыканты устроили из песенки «Все вертится». Так все и вертелось – скорее всего, от слова «вертеп». Мало того что получилось очень органично, так еще и стало очень жаль, что зимы не бывает только один раз в году. А все остальное время она неизменна.
Еще одно событие, хотя и гораздо менее культурное, чем концерт «Аукцыона»: Американское национальное общество кинокритиков выбрало лучший фильм года. Из тройки призеров до нас пока дошли только «Трудности перевода» Софии Копполы. Победитель – «Американское великолепие», полуанимированный фильм Шари Спрингера Бермана и Роберта Пульчини об авторе комиксов Харви Пикаре. На втором месте – «Таинственная река», снятая Клинтом Иствудом. Этот фильм вот-вот у нас пойдет, а пока номинируется на все призы подряд.
Так получилось, что я его посмотрела именно в новогодние праздники. Так вот, это не Рязанов. Это даже не Тарантино. И не Моцарт. С одной стороны, можно порадоваться за Соединенные Штаты: у них там сейчас все очень, очень хорошо, если режиссеры снимают настолько занудные, псевдомногозначительные фильмы, а критики с восторгом бегут вручать такой тягомотине много разных премий. В смутные времена гораздо выше ценятся лирические комедии и эпосы. Ну там, «Ирония судьбы» или первая часть «Властелина колец». У Штатов сейчас, судя по новой работе Иствуда, времена, когда всем все абсолютно ясно.
«Таинственная река» — мутное кино с очень хорошими актерами (Тим Роббинс, Шон Пенн и никакого Иствуда), которые прекрасно и беспощадно играют страдание, недопонимание, тоску и страх. И делают это два с лишним часа подряд. Достоевского бы делать из этих людей — крепче бы не было в мире гвоздей. Тот редкий случай, когда хочется избавить зрителей от мучений и заранее всем рассказать, кто убийца. Так что приглушите свет ваших мониторов, а тем, кто не любит высокоморальных полицейских фильмов о распавшейся мужской дружбе и изнасилованных в детстве мальчиках, сообщим: нет никакой разницы, кто убийца. Все равно моральные мучения виновных будут несоизмеримо меньше мучений зрителей. Такие фильмы могут с удовольствием смотреть только стареющие американские критики.
