Цивилизация
Глеб Павловский, руководитель Фонда эффективной политики:
Грузии сейчас нет. В течение ближайших 45 дней Грузия должна подтвердить, что она способна хотя бы булавочками скрепить разъезжающиеся регионы, и это действительно проблема. Раньше все-таки существовала территория, которая признавала юрисдикцию тбилисского правительства. А сегодня из этой территории, как минимум, выпала Аджария. А что такое без Аджарии оставшаяся Грузия? В ситуации дробления можно додробиться до мышей.
Можно сказать, что процесс спущен с тормозов, но нельзя сказать, что его можно будет обратно поставить на тормоза.
Понятно, что это очередная революция в СНГ.
Грузии явно не удалось создать устойчивый политический класс после Советского Союза, который везде возникает из советских и постсоветских элит и их смеси. Поэтому для нее оказывается неразрешимым вопрос о государственной преемственности — той ценности, которой мы располагаем. А в Грузии ее нет. Поэтому каждый раз процесс начинается с нуля.
Сейчас Грузия опять будет уточнять, на какую территорию распространяется юрисдикция правительства Тбилиси, на каких условиях эту юрисдикцию будут признавать и другие территории, а поскольку сам тбилисский политический класс не в состоянии быть достаточно авторитетным и сильным, посредником и депозитарием этих договоренностей, то все договоренности будут носить приблизительный характер, все они будут проверяться силой. Даже в процессе подготовки выборов решать все будут не сами грузинские политики, а сочетание силовых факторов, как внешних – России, США, Европы и Турции, так и внутренних, например Аджарии.
Безусловно, последнее проклятие Шеварднадзе состояло в том, что он ушел не легитимным образом, тем самым добавочно затруднив восстановление какого-либо порядка в Тбилиси.
Для России самое неприятное, что может быть, – это революция у соседей. Поэтому мы везде поддерживали и стабилизировали режимы, приятные они или неприятные. Наша позиция – это такой геополитический легитимизм. Поскольку революция у нас была, мы понимаем, что лучше ее избежать. Грузия, конечно, создает крайне неприятный прецедент для других стран СНГ, который наверняка оживит оппозицию в целом ряде стран, прежде всего в Азербайджане, в какой-то степени на Украине, где уже сейчас оппозиция заговорила о Грузии, как о прецеденте. И теперь перед Россией задача примерно та же, что и перед США – остановить революцию выборами.
Бархатных революций не бывает. Поэтому сегодня задача разных групп оппозиции, России и США – не допустить распада Грузии. Если это произойдет, у нас возникает фактически чеченская ситуация в крупном государстве Кавказа.
Что касается новых грузинских политиков. Саакашвили будет пытаться продолжить по сути политику Шеварднадзе, только в более радикальном варианте, например в части создания мелких пакостей России, играя якобы на американских интересах. Но, я думаю, Америка сейчас с этой игрой рисковать не будет.
В целом, вчерашние победители — это сегодняшние противники. Новое правительство – это комиссия по ликвидации режима Шеварднадзе. Единственный мандат, который у него есть, – провести выборы и избрать нового президента. Нино Бурджанадзе — человек умеренный и, безусловно, не худший кандидат на президентство, но у нее только временный мандат.
Но надо понимать, что выборы будут происходить в не полностью легитимной, промежуточной ситуации. В них будут принимать участие силы, которые раньше из большой политики были исключены, например звиадисты. Существует фактор Саакашвили, который просто опасен и для единства Грузии, и для стабильности на Кавказе.
России придется заниматься этими проблемами вплоть до выборов, и она никуда не может от них уйти.
Дмитрий Орлов, замдиректора Центра политических технологий:
Грузия сегодня находится накануне серьезных процессов, которые могут привести к распаду. Этот режим в начальной своей фазе будет честнее, чем режим Шеварднадзе. В публичном пространстве он будет более прозападным и намного менее пророссийским. Некоторая риторика появится негативная по отношению к России, но реального изменения политики практически не произойдет.
Я не уверен, что Саакашвили удастся сохранить популярность даже до президентских выборов. Но его приход к власти лично, конечно, угрожает российско-грузинским отношениям. Конечно, он не похож на Гамсахурдиа, это разные политики, но степень его экстремальности для российской элиты очень высока. Я полагаю, что Грузия научена опытом нахождения у власти радикальных лидеров и она все-таки сделает выбор в пользу более вменяемых и адекватных политиков. Там есть масса фигур, которые могут претендовать на лидерство, — Жвания, в меньшей степени Бурджанадзе.
Марк Урнов, руководитель фонда аналитических программ «Экспертиза»:
Режим, который был при Шеварднадзе, утомил и Россию, и США. Когда США заявили о том, что он не оправдал надежд, стало понятно, что это конец режима. Думаю, что Вашингтон разочаровала непоследовательность Шеварднадзе, а с другой стороны, они поняли, что режим слабеет и надо делать акцент на кого-то более нового, молодого, энергичного и перспективного. Россия тоже была не заинтересована в поддержке Шеварднадзе, который всю политику строил на стравливании США и России в Закавказье. Что будет происходить на сегодняшний день?
Я не исключаю вероятности начала распада страны. Фактического распада на мелкие государства.
Аджария уже сейчас заявила о том, что ничего общего не хочет иметь с новым режимом, закрыла границу, хотя это пока политический торг. При слабом Шевардназдзе Абашидзе было легко демонстрировать свою самостоятельность. Посмотрим, насколько это ему удастся сейчас.
Куда более опасная ситуация с Абхазией и Южной Осетией. Если Саакашвили окажется влиятельной фигурой, то Абхазию и Осетию ожидают военные действия. А мы оказываемся тогда в крайне неприятном положении, потому что, если начнутся бои, нам так или иначе придется реагировать либо в политическом, либо в военном смысле.
Если Нино Бурджанадзе придет – это еще не самое плохое, потому что Бурджанадзе человек вменяемый. А вот если придет Саакашвили – человек повязанный воинственными декларациями и антирусским пафосом – здесь нам уже будет намного сложнее.
