Цивилизация
Зинаида Евгеньевна (урожденная Лансере) – один из самых дорогих на Западе русских художников. Сенсационная продажа на Сотбис в 2001 году семи ее картин за полтора миллиона фунтов потрясла воображение многих. Серебрякова не всегда так ценилась.
Последние 43 года своей жизни она провела в Париже и была всего лишь одной из тысяч русских.
Уехала она в 1924 и с тех пор в Россию не приезжала. Оставила здесь четырех детей со своей матерью – думала, что едет ненадолго. Младшие сын и дочь через несколько лет присоединились к Зинаиде Серебряковой, а старших она увидела почти через 40 лет. Уехав, избежала, наверняка, сталинских репрессий, но в Европе ее не поджидала легкая жизнь, а защитный слой успеха и славы окутал ее творчество только в конце ХХ века, через тридцать лет после смерти. Если имя ее дяди – Александра Бенуа – помнили во Франции по дягилевским сезонам и это обеспечивало его работой в театре, то Зинаиду Евгеньевну не знали, а ее искусство не попадало в модную струю, так что работать приходилось много, не рассчитывая на признание.
До революции художница успела завоевать себе прочное место в российской художественной жизни. Уже в 1910 на выставке «Мира искусства» ее картина «За туалетом» произвела впечатление. В октябре 1917 Серебрякова могла стать членом Академии, но не сложилось.
И дальше уже не складывалось никогда так удачно, как в 1900-1910-х, когда в имении Нескучное рисовала и рожала детей, а в Петербурге блистала.
Тот знаменитый автопортрет «За туалетом» украшает афишу нынешней выставки, на пригласительном билете тоже он. Однако на выставке работы не обнаружено. Организаторы разводят руками: будет позже – Третьяковка задержала. Может, и не плохо даже – хрестоматийность картины с последних страниц учебника «Русская речь» за 4 класс просто зашкаливает. Хотя работа действительно хорошая, несмотря на то, что всенародно любима — апофеоз женственности и ренессансного типа красоты на пороге авангарда.
Творчество Серебряковой и в последующие годы, посреди всех бурь и радикальных экспериментов в искусстве, оставалось островком прошлой жизни – семейным, уютным, усадебным рисованием самого высокого пошиба. Почти все персонажи ее работ – родственники и близкие люди, а собственные дети – вообще любимые модели.
Выставку Серебряковой делать непросто. Мало того, что рисовала узкий круг семьи, так еще и похожи все были как пупсы в магазине игрушек.
Даже муж (погибший в 1919 от тифа) приходился Зинаиде двоюродным братом (венчались вопреки церковным запретам за немалую сумму в 300 рублей в церкви отдаленной деревушки).
Плюс к этому автопортретная страсть – чуть ли не каждая вторая известная работа Серебряковой изображает саму художницу. Добавить к тому же манеру, чем-то напоминающую Петрова-Водкина, когда мальчики похожи на девочек, а еще от Венецианова взятый здоровый румянец сельских жителей. В общем, разнообразить экспозицию нечем.
В «Доме Нащокина» расстарались и собрали работы из восьми музеев: Русского, Третьяковки, Петергофского, Личных коллекций (филиала ГМИИ), музеев Рыбинска, Новосибирска и Нижнего Тагила; а также – из частных собраний Москвы и Парижа. До украинских музеев дотянуться не удалось. Не получилось показать и Серебрякову неизвестную. Многие работы действительно раньше не выставлялись и не публиковались, однако неизвестной Серебряковой в них не видится.
Серебрякова все та же – нежная, ошибающаяся в рисунке (академического художественного образования так и не получила), искренняя, лучистая, чувственная и ясная.
Удивила только одна картина – «Катя на пляже» (1930, х., м.), где фигура в купальнике, обращенная к зрителю спиной, — ну чистый Дейнека примерно того же времени. А Серебрякова к этому времени уже несколько лет была за границей и никакого Дейнеки и других художников ОСТа вблизи вроде не должна была видеть.
Если третьяковская «За туалетом» все-таки приедет, то знаменитая художница предстанет в своем ожидаемом и повсеместно любимом виде.
«Зинаида Серебрякова». Галерея «Дом Нащокина». Воротниковский пер., 12.
