Цивилизация
Сегодня в Минобороны состоялось совещание по вопросам модернизации вооруженных сил Российской Федерации. На этом мероприятии присутствовали Владимир Путин, глава его администрации Александр Волошин, секретарь СБ Владимир Рушайло, директор ФСБ Николай Патрушев, глава Генштаба Анатолий Квашнин, министры, сенаторы и депутаты. Вся политическая элита была приглашена на Знаменку, чтобы выслушать революционные заявления министра обороны Сергея Иванова о задачах, которые стоят перед Вооруженными силами России в современных условиях.
Фактически, представленный сегодня министром Ивановым документ «Актуальные задачи развития Вооруженных сил Российской Федерации» существенно дополняет и уточняет действующую в России с 21 апреля 2000 года «Военную доктрину РФ» (до 2000 года действовал утвержденный еще в 1993 году документ «Основные положения военной доктрины»). К настоящему моменту все предложения Иванова, разумеется, остаются лишь предложениями военного ведомства, но в той или иной перспективе они могут быть закреплены в «Военной доктрине» посредством президентских указов.
Как выяснилось в ходе сегодняшнего выступления Сергея Иванова, его уточнения некоторых положений «Военной доктрины» носят по-настоящему революционный характер.
Первое: в российскую военную доктрину без всяких оговорок включено множество упоминаний об опыте недавней американской агрессии в Ираке и Афганистане. Разумеется, российский министр иракскую войну называет крайне обтекаемой формулировкой «последние вооруженные конфликты начала этого века». Вспомнив все вооруженные конфликты начала ХХI века, легко понять, что вспоминать, кроме Афганистана и Ирака, больше нечего.
Главная мысль ивановских инициатив – войны в Афганистане и Ираке должны очень многому научить тех, кто рассматривает США в качестве потенциального противника.
То, что именно Америка, НАТО наравне с группировками международных террористов рассматриваются российским военным ведомством как главные потенциальные противники, четко прослеживается во всем тексте представленного сегодня документа. Хотя при этом никаких конкретных упоминаний о возможных военных врагах в открытой части документа, конечно, нет. Несколько цитат:
— Требуется превратить уже в начальный период войны «бесконтактную» войну в «контактную», как наиболее нежелательную для противника, оснащенного дальнобойным высокоточным оружием (Из объяснения новых боевых задач ВС РФ).
— Решающую роль в войне будущего будет играть хорошо защищенная помехоустойчивая система ПВО, способная вести эффективную борьбу со всеми летательными аппаратами противника, в том числе и изготовленными по технологии «Стелс» (там же).
Кроме того, выступление Иванова содержало слова о необходимости создания систем ПВО для борьбы с крылатыми ракетами. Министр обороны при помощи красочных выражений
объяснял собравшимся генералам, что «враг приедет к нам не верхом на танке, а прилетит на современном самолете».
Второе: Россия включает в свою военную доктрину принцип возможности нанесения превентивного удара по чужой территории. Однозначно, это заявление Иванова стало самым сенсационным на сегодняшнем собрании в Минобороны. Упоминаний о возможности превентивного удара в «Военной доктрине» 2000 года в принципе нет. Сегодня Иванов сказал о превентивном ударе так: «Мы не можем абсолютно исключать и превентивного применения силы, если этого будут требовать интересы России или ее союзнические обязательства». В представленном министром документе этот принцип формулируется более конкретно и решительно: доктрина модернизации ВС предусматривает «применение военной силы для нейтрализации военной угрозы, в том числе и в условиях применения оружия массового поражения».
В этих условиях, пояснил Иванов, Россия может нанести превентивный удар «в защиту ее интересов и союзнических обязательств». Другими словами, Россия оставляет за собой право напасть первой, не дожидаясь санкций на то мирового сообщества. Как, например, сделали США в Ираке.
Фактически, такое заявление Иванова отчасти противоречит декларированной в «Военной доктрине» мысли о том, что военные акции без санкции СБ ООН дестабилизируют военно-политическую ситуацию в мире (Гл. I, пункт 3).
К тому же с появлением термина «превентивный удар» отчасти ставится под сомнение и основополагающий принцип всех российских/советских военных доктрин прошлого об их оборонительном характере (он, например, декларирован в Общих положениях «Военной доктрины» 2000 г.).
Чтобы не показаться чересчур агрессивным в высказываниях, министр Иванов в другой части своих предложений объяснил, откуда взялся принцип превентивного удара. По его словам, последние годы создали новый тип военных угроз: «нестабильность в приграничных странах, порожденная слабостью их центральных правительств, и осуществление государствами или общественно-политическими движениями программ по созданию оружия массового поражения» (ровно то же обоснование использовалось, к примеру, американцами в начале иракской кампании. – «Газета.Ru»).
Третье: Иванов впервые конкретизировал и классифицировал понятие «угроза безопасности России», придумав совершенно доселе неизвестные «трансграничные угрозы». В общем-то, трансграничные угрозы, судя по всему, появились в связи с тем же принципом превентивного удара.
Что такое эти угрозы, Иванов объяснил подозрительно и непонятно: «Такие угрозы безопасности Российской Федерации, которые, будучи по форме проявления внутренними, по своей сути являются внешними».
В качестве примера Иванов представил собравшимся такую ситуации: на территории другого государства готовятся террористы для действий в России (аналогичное обвинение полгода назад
Америка выдвинула Ираку, а потом нанесла по нему превентивный удар. – «Газета.Ru»).
Четвертое: защита экономических интересов России отныне выделена в отдельную, вторую по значимости задачу российской армии. В доктрине 2000 года о такой роли армии также идет речь, однако упоминания о ней не акцентированы и разбросаны в разных статьях (к примеру, Гл. II, пункт 17/а, б). Теперь же, по словам Иванова, «значение экономических интересов в мировой политике усиливается», поэтому их обеспечение «может включать в себя проведение по решению президента операций с использованием вооруженных сил».
Пятое: российские военные указали США, что присматривают за их программой развития тактического ядерного оружия и в случае чего могут переписать свою доктрину в ее стратегической части. «Нами зафиксированы попытки за счет отдельных технологических достижений превратить ядерное оружие из инструмента сдерживания в оружие поля боя», — сказал с упреком Иванов, очевидно, имея в виду программу создания зарядов малой мощности. И решительно добавил, что Россия не исключает возможность возвращения ядерному оружию свойств «реального военного инструмента» и готова к ответным мерам.
В этой части выступления Иванов не удержался и лицо потенциального врага все-таки показал. Москва пересмотрит свою ядерную стратегию в том случае, «если НАТО сохранится как военный альянс с наступательной военной доктриной».
В конце своего боевого выступления министр Иванов перешел к социальным вопросам российской армии и к проблеме ее комплектования. Главное, что сообщил министр? – сокращений в вооруженных силах больше не будет, а процесс «контрактизации» офицеров и сержантов будет понемногу продолжен.
Закончил Иванов миролюбиво. «Мы не бряцаем оружием», — сказал он, а президент Путин с ним не очень-то согласился. Он зачем-то рассказал прессе, какие хорошие в России тяжелые стратегические ракеты УР-100 и МУТТХ.
«Силы ядерного сдерживания в хорошем состоянии, есть планы их развития, — обнадежил Путин. — Россия располагает значительным запасом тяжелых стратегических ракет наземного базирования». «Речь идет о самом грозном нашем оружии – ракетах УР-100, МУТТХ, это новые изделия, срок их возможного использования очень значителен, а боевые возможности вне конкуренции», — закончил бряцать оружием президент России.
