Подписывайтесь на Газету.Ru в Telegram Публикуем там только самое важное и интересное!
Новые комментарии +

Если верить Гугуцэ

Две выставки, открывшиеся в ЦДХ, отсылают к легендарным 60-м годам прошлого века.

Возможно, что и не только они: в доме на Крымской, как всегда, царит изобилие; что-нибудь из вещей сорокалетней давности отыщется и в других экспозициях, но за «легендарностью» следует приходить на «Окно в шестидесятые» и на персоналку Игоря Вулоха.

Сразу отметим, что авторам первого проекта уже существующей мифологии, связанной с именами Ильи Кабакова, Виктора Пивоварова и ряда их коллег-современников, показалось мало. Для вящего погружения в атмосферу свободомыслящего шестидесятничества (а заодно и семидесятничества – зачем же месту пропадать?) когорту реальных авторов пополнил эдакий «поручик Киже», то бишь мальчик Гугуцэ – персонаж популярной некогда книжки для малышей, проиллюстрированной Кабаковым. Будто бы и впрямь у дедушки-молдаванина, служившего сторожем в издательстве «Детская литература», был внук под этим именем, периодически наезжавший к старику на каникулы. И что якобы пока сторож помогал художникам упомянутого издательства справляться с важной частью их профессиональных обязанностей, а именно со злостным употреблением алкоголя, непоседливый мальчуган прикладывал руку непосредственно к произведениям искусства.

В результате незатейливой придумки под некоторыми работами кисти «как бы» Зверева и Яковлева появились этикетки, утверждающие авторство Гугуцэ. Таким изящным, по их мнению, способом организаторы оттенили-завуалировали тот прискорбный факт, что ни Зверев, ни Яковлев к этим картинкам отношения не имели. Возможно, сей экспозиционный капустник подразумевал и что-то более глубокомысленное: рассказывают, что авторство Гугуцэ заверено экспертами из Третьяковской галереи и что в такой легкомысленной форме затронута острейшая проблема подлинности/фальсификации. Следуя правилам игры, зрителям полагалось бы пристально всматриваться в размашистые композиции, гадая, продукты ли это намеренной мистификации или своевременно выявленные «фальшаки». Самые впечатлительные могут неделю-другую помучить знакомых версиями; большего резонанса от акции ожидать не стоит.

Если исходить из предположения, что именем Гугуцэ розыгрыш ограничивается, то есть верить этикеткам с фамилиями «Краснопевцев», «Немухин» или даже «Зверев» и «Яковлев», то выставка получается довольно представительной. Впрочем, раскладывать ее на сюрреализм, протоконцептуализм и поп-арт с метафизикой – занятие для одержимых, поскольку набор вещей почти случаен и искусствоведческих конструкций не поддерживает. Перед нами произвольное собрание разномастного советского андерграунда, от Тышлера до Шемякина, с бантиком в виде кураторской веселости. Уж в чем не возникает никаких сомнений, так это в принадлежности советской эпохе рукописных лозунгов наподобие «Мороз и солнце, в кибуце два японца», а также в подлинности макулатурных связок «Иностранной литературы» и «Америки» (публиковавшимся в них репродукциям «второй русский авангард» обязан многими своими достижениями).

К тем же кругам и временам уходит корнями выставка «Игорь Вулох. 1965–2002». Отдельные ее экспонаты вполне могли бы мелькнуть и в отрецензированном выше «Окне в шестидесятые», но персональный показ задает иную тональность. Ни в самой вулоховской живописи, ни в том, как она подана, нет и намека на иронию и социальность. Принадлежность художника к андерграунду выдает только абстрактная манера: в оны годы ходить с нею на официальные выставкомы было не только бессмысленно, но и небезопасно. Нынче – совершенно безопасно, но тоже бессмысленно, если речь не идет о какой-нибудь ретроспективе.

Заслуживает уважения упорство, с каким Вулох больше тридцати лет, невзирая на конъюнктуру, кропает свои медитативные беспредметные «пейзажи», «интерьеры» и «натюрморты». Кавычки здесь все-таки неизбежны: в этих работах есть многие свойства реальности, нет лишь иллюзорной узнаваемости – свойства изображения, ценимого не по заслугам. В этом Игорь Вулох уверен и потому не считает нужным акцентировать внимание на ветках деревьев или ножках табуретки, беря в расчет прежде всего «конструкцию» каждого мотива. Можно сказать, красоту природы как таковую. Вот уж случай, когда сочувствие дается как благодать: выставка проймет не любого зрителя, и вовсе не обязательно эрудированного. Тому же, кого проймет, гордиться особенно нечего – значит, такой тип восприятия, но стоит запомнить это свое ощущение. Оно точно из области эстетического.

Новости и материалы
Опознаны семеро погибших при крушении самолета в Казахстане
Сторонники Асада выступили против новых властей Сирии
В подконтрольном Украине городе ДНР появились плакаты с Бандерой
В России стартовали продажи минивэна, который был доступен только в КНР
В МИД опровергли данные об отправке нового посла РФ в США в Вашингтон
В Запорожской области повреждены объекты инфраструктуры
В Якутске отложили рассмотрение вопроса об отмене прямых выборов мэра
После атаки ВСУ на Белгородскую область повреждено 15 машин
Названы пять минусов кроссовера Mitsubishi Outlander
Трое пострадавших в авиакатастрофе в Актау остаются в крайне тяжелом состоянии
Стало известно, как в РФ ввозились компоненты бомб для терактов против военных
Возлюбленная Роналду показала, что подарила футболисту на Рождество
Нардеп сделал неожиданное заявление в отношении России
На Урале власти извинились за новогодние костюмы на памятниках
Лукашенко поздравил Боярского с 75-летием
ЦБ отозвал лицензию у «Гарант-Инвеста» из-за крупной недостачи
В США объяснили, почему Китай не будет атаковать Тайвань в ближайшее время
Военный эксперт заявил, что российские военные контролируют около 40% Тернов
Все новости