Россияне определились со своим отношением к новейшей истории страны, и доминирующим мотивом этого отношения оказывается исторический цинизм. Масштабы этого цинизма особенно очевидны на примере отношения россиян к путчу августа 1991 г., безусловно ключевому событию новейшей истории страны. Число тех, кто считает события августа 1991 г. «победой демократической революции, покончившей с властью КПСС», остается сейчас, как и десять лет назад, крайне малым: по данным Левада-центра, так считают лишь 11% граждан страны. Такую же цифру дает и опрос ВЦИОМа: по его данным, повернись время вспять — 12% россиян были бы готовы сейчас поддержать Бориса Ельцина и его сторонников. Впрочем, есть и повод для оптимизма: доля таких россиян последовательно, хотя и очень медленно растет (десять лет назад их было лишь 7%). По данным ВЦИОМа, сейчас доли «сторонников» и «противников» ГКЧП в обществе примерно уравнялись: убежденных «сторонников» оказалось лишь 13%.

Большинство же россиян отказываются выставлять идеологические «оценки» обеим сторонам августовских событий. По данным ВЦИОМа, у 39% россиян «обе стороны не вызывают симпатий». По данным Левада-центра, 48% граждан страны считают произошедшее в 1991 г. «просто эпизодом борьбы за власть в высшем руководстве страны». Остальные видят в том эпизоде «трагическое событие, имевшее гибельное последствие для страны и народа»; при такой формулировке вопроса невозможно, к сожалению, понять, что именно является трагедией (сам путч или его провал) и кто в этой трагедии виноват. Почти половина россиян считает, что страна пошла после 1991 г. в неправильном направлении, однако видеть в таком повороте истории идеологическую подоплеку респонденты отказываются: большинство из них говорит об «ошибке, некомпетентности», «недальновидности» Ельцина и Горбачева, «алчности чиновников».

По данным ВЦИОМа, «затрудняются» с оценкой событий августа 1991 г. 38% россиян в возрасте от 18 до 24 — более чем в два раза больше, чем в любой возрастной категории. Пример следующей за ними возрастной когорты (от 25 до 34) показывает, что «неопределившиеся» довольно скоро разберутся в собственном отношении к путчу: «затруднившихся» здесь оказывается лишь 16%.

Самоопределение это, увы, происходит в пользу исторического цинизма — видящих в августовских событиях лишь эпизод борьбы за власть в этой и следующей за ней возрастной группой оказывается уже 52%.

~ Можно, конечно, объяснить исторический цинизм россиян национальным менталитетом, традиционным крестьянским «сгодится — молиться, а не годиться — горшки покрывать». Однако именно такое, принципиально антиидеологичное восприятие прошлого легло сегодня в основу официозного исторического дискурса. Государственное телевидение и массовая культура навязывают аудитории картину «российской трагедии»: нам предлагается не оценивать идеологическую правоту или моральные качества Николая I и декабристов, белых и красных, режима и диссидентов, Горбачева и ГКЧП, а поставить их на одну доску в качестве действующих лиц извечной исторической драмы. Своя правда была якобы и за теми, и за другими, а потому порыв их был не только не благороден, но прямо вреден, породив междоусобную борьбу и ослабив, в конечном итоге, страну. В этом, собственно, и состоит суть «трагедии», о которой говорят респонденты Левада-центра.

Пропаганда исторического цинизма ведется вполне успешно. Он удобен для массового сознания и создает даже некоторую иллюзию национального консенсуса и примирения:

нет, де, ни коммунистов, ни либералов, а есть только борьба корыстей и амбиций; всякая политическая активность, соответственно, становится бессмысленной.

Утешает в этой ситуации лишь то обстоятельство, что с аналогичным цинизмом россияне, без сомнения, оценивают не только своих прошлых, но и нынешних властителей.